– Мне не плевать. Твоя мать не знает, что я здесь. Она бы не одобрила то, что я собираюсь тебе рассказать. Но я считаю, что ты заслуживаешь того, чтобы узнать об этом.
Он не мог рассказать мне ничего, что я бы хотел от него услышать, но я не стал ему об этом говорить. Я ждал. Чем быстрее он выскажет то, что собирался, тем быстрее уйдет.
– Нанетта не моя дочь. Твоя мать всегда это знала. Она хотела, чтобы Нэн была моей, но мы оба знали, что это невозможно. Когда она мне позвонила, мы уже больше восьми месяцев не встречались. Она только что узнала, что беременна, ну и перепугалась. Тогда она еще была влюблена в твоего отца, из-за чего мы, собственно, и расстались. Я не мог соперничать с легендой по имени Дин Финли. Я хотел, чтобы меня полюбили таким, какой я есть. Джорджина никогда всерьез ко мне не относилась. Но я любил ее, а она боялась, что не сможет поднять еще одного ребенка. Я был молод и глуп. В общем, я к ней вернулся, и мы стали поговаривать о женитьбе. Я сказал, что мне надо подумать.
Эйб замолчал и посмотрел на меня. Я все еще не мог переварить новость, что Нэн не его дочь.
– Когда я к ней переехал, Джорджина постоянно оставляла тебя с Дином, а сама продолжала веселиться с друзьями, как будто и не была беременна. Она не говорила мне, кто отец. Я был уже на грани, когда приехала Ребекка.
Взгляд Эйба потеплел. Он прикрыл глаза. Я еще ни разу не видел, чтобы он как-то проявлял свои эмоции.
– Она была восхитительна. Длинные светлые волосы, как два крыла ангела. Огромные зеленые глаза. И она была такой милой и доброй. Она любила тебя. Ей не нравилось, что Джорджина отвозит тебя к Дину. Она волновалась за тебя, говорила, что ребенок не может быть в безопасности в компании рок-музыкантов. Она присматривала за тобой, пока твоя мать таскалась по вечеринкам. Она пекла тебе печенье с ушками как у Микки-Мауса. Тебе это нравилось. Меня тянуло к ней, и я передумал уезжать. Твоя мать какое-то время использовала нас обоих. Ребекка не уезжала, потому что волновалась за тебя. А я остался, потому что влюбился в Ребекку.
Мама рассказывала мне совсем другую историю. Значит, все эти годы меня просто водили за нос. Теперь, когда я встретил Блэр… когда я узнал ее… я стал понимать гораздо больше.
– Однажды вечером твоя мать вернулась домой пьяная. Срок еще был маленький, и она заявила, что второго ребенка ей тоже заделал Дин. Я взбесился из-за того, что она была пьяна, но еще больше я был зол на твоего отца, за то что он опять ее обрюхатил и продолжал жить как ни в чем не бывало. В общем, я позвонил ему и сказал, что нам надо поговорить. Разговор не получился. Дин сказал, что ребенок не от него. Сказал, что с радостью бы признал своего ребенка, если бы это было так. Джорджина к тому времени уже больше месяца спала с вокалистом «Слакер демон». Ребенок был от Киро, ну, ты рос рядом с этим Киро и знаешь, что отец из него никакой.
Киро был отцом Нэн? Я закрыл лицо ладонями, и ко мне вдруг начали возвращаться обрывочные воспоминания. Поздно ночью Киро приходит к нам, он кричит и ругается на маму, обвиняет ее в том, что она украла его ребенка. Он называет маму дешевой шлюхой и говорит, что надеется, что «его девочка» не станет такой же, как она. Я забыл об этом. Или просто заблокировал эти воспоминания.
– Все это сблизило нас с Беккой. Дин забрал тебя к себе, он поклялся, что сможет позаботиться о том, что принадлежит ему. Однажды твоя мать застала нас с Беккой, когда мы целовались. Она выставила Ребекку из дому и при этом обзывала ее такими словами, которых я никогда не повторю. После этого мы уехали. Бекка много плакала, она очень волновалась за тебя. Она всегда за тебя волновалась.
Когда Эйб говорил о Бекке, я представлял лицо Блэр. Такое нежное и такое невинное. Мне казалось, что у меня сердце разорвется от боли.
– Я попросил Бекку выйти за меня. Она согласилась. Через неделю после медового месяца мы обнаружили, что она беременна. Родились близняшки. Я обожал их так же, как обожал их мать. Не проходило и дня, чтобы я не благодарил Бога за то, что Он подарил мне такую жизнь.
Эйб замолчал. Его душили слезы.
– А потом как-то мы с Вэл возвращались после поездки в магазин. Мы ездили покупать ей кроссовки для игры в волейбол. За лето размер у нее стал больше, а у Блэр нога не выросла. Они были очень похожи, но постепенно стало ясно, что Блэр будет ниже ростом. Мы смеялись, когда я пытался подпевать какой-то дурацкой группе по радио. Я отвлекся и… проехал на красный свет. Грузовик на скорости восемьдесят миль в час врезался в нас со стороны, где сидела Вэл.
Эйб умолк. Он вытер рукой слезы, а потом снова расплакался.
– Я потерял мою малышку. Я был невнимателен. И вместе с ней я потерял жену, которая больше не могла смотреть на меня, и мою дочь, которая уже не могла стать прежней. А потом появился ты с фотографией Нанетты. И я, вместо того чтобы повести себя достойно, сбежал. Я твердил себе, что не способен дать им то, что они заслуживают. Я бы никогда не смог простить себя. Я не смог бы
