– Что – почему?
– Тебе не кажется, что это важная информация, которая очень пригодится заинтересованному лицу?
– Кажется. Но еще мне кажется, что это не мое дело.
– Не твое дело? – закричала Эмили. – Бога ради, прекрати быть благонравной барышней и набери его номер!
– Ну, не знаю. Ты правда думаешь…
– Да. Все, я кладу трубку, мне еще предстоят два часа за рулем после третьего за неделю перелета. Я готова кого-нибудь придушить.
– Держи меня в курсе дел, – сказала Энди, но Эмили уже отсоединилась.
Энди попросила стакан воды со льдом и уставилась в пространство. Неужели все-таки позвонить и сказать? И к чему это приведет? Алекс будет шокирован, уязвлен, унижен. Почему именно она должна сообщать такую новость? А вдруг это для него не новость? Кто сказал, что он не в курсе, не обнаружил уже сам эту мерзкую интрижку или не выслушал слезное признание Софи? Или еще хуже, может, у них свободные отношения, и хотя Софи терзается чувством вины, поступая по-своему, она действует в рамках договоренности? Тогда Энди окажется в роли навязчивой, всюду сующей нос бывшей подружки, и все шаги к возобновлению общения и, возможно, даже дружбы сойдут на нет, и теперь уже навсегда?
Хотя это казалось абсолютно неправильным и непорядочным, Энди решила ничего не говорить. В умении молчать она постепенно становилась настоящим асом.
Глава 21
В твоих собственных интересах
Макс поставил перед Энди кофе и вернулся к кофеварке сделать порцию и для себя.
Энди отодвинула кофе и застонала.
– Может, тебе чаю?
– Не надо. Горло ужасно болит.
– Врач же вроде сказал, это суточный грипп?
Энди кивнула:
– Да, но Клем мучилась полных три дня, а я уже четвертый. Что-то я не верю этому врачу.
Макс поцеловал жену в макушку, как щенка, и сочувственно прищелкнул языком.
– Бедняжка, ты просто горишь. Еще не пора принимать тайленол?
Энди стерла капельку пота с верхней губы.
– Нет, только через час, – прохрипела она. – Надо заново наговорить вступление на автоответчик на домашнем и на сотовом. Слышишь, какой у меня стал сексуальный голос?
– Судя по голосу, у тебя как минимум чума, – сказал Макс, заталкивая бумаги в свой портфель. – Что еще для тебя сделать, пока я не ушел?
Энди поплотнее закуталась в банный халат, но тут же вновь распустила пояс.
– Ничего не нужно, скоро Айла придет. – Она через силу проглотила слюну и вздрогнула от боли. – Мне обязательно надо в офис. Эмили вчера трижды звонила якобы справиться о моем здоровье, но я знаю – она хочет поговорить об «Элиас-Кларк». Завтра за обедом мы примем окончательное решение.
После ужина у Миранды Эмили и Энди словно поняли, что им не прийти к согласию, и сошлись лоб в лоб, выжидая, кто дрогнет первым.
И Энди знала, на чьей стороне ее муж.
Макс бросил заталкивать бумаги в портфель и повернулся к ней.
– В офис тебе, конечно, ехать нельзя, ты не в форме, но я понимаю, почему она хочет об этом поговорить.
Что-то в его голосе заставило Энди поднять глаза. Много недель Макс иезуитски-тонко выспрашивал о сделке, а в последнее время его интерес к ней стал очевиден. Никогда раньше он не уделял столько внимания работе жены. После ужина у Миранды Макс уже откровенно давал понять, что Энди ведет себя как дура. Конечно, так он не говорил, но его любимым словечком стало «близорукая».
Энди промолчала. Ей хотелось спросить мужа, насколько его энтузиазм насчет продажи журнала связан с «Харрисон медиа», но она понимала, что этот разговор ни к чему не приведет.
– Это же большая честь, такое предложение. Не говоря уже о стопроцентно заслуженной высокой цене.
– Ты это уже говорил.
