— Увы, нет.
Я не стал спрашивать, откуда Орден Праведности вообще узнал о случившемся. Узнал. Возможно, законник успел оставить послание. Возможно, поблизости оказался Видящий. Теперь это совершенно не важно.
— Сможете рассказать все, что вам известно об этом одушевленном? Он очень опасен, и любая информация поможет нам найти его и уничтожить как можно скорее.
— Боюсь, мне нечего вам сообщить.
Его глаза больше не улыбались. Клаудио Маркетте произнес вкрадчиво и в то же время твердо, словно считал меня дурачком:
— Господин ван Нормайенн, мы давно знакомы. Я знаю вас. Вы знаете меня. Как говорится, игра в квильчио, пускай и кровавая, объединяет даже врагов.
— Я не считаю вас моим врагом.
— Тем лучше для всех нас. Я пришел как друг. Неофициально. И мне нужны ответы. А так как вы — умный человек, то понимаете, что я их получу. Так или иначе. Зачем вам нужно лишнее внимание Ордена Праведности?
Я улыбнулся ему, глядя сверху вниз:
— Господин Маркетте, я не против внимания Ордена Праведности, поскольку мне нечего скрывать. Если вас что-то интересует, обратитесь официально. Пришлите мне приглашение на беседу. Не забудьте о трех свидетелях — городском чиновнике, клирике и страже. А также, поскольку я не совершал никаких преступлений, добейтесь разрешения у магистров. Если они прикажут мне побеседовать с вами, я с радостью соглашусь.
Он хмыкнул:
— Всегда приятно видеть человека, который столь сведущ в законах.
Я благосклонно кивнул, принимая эту «похвалу»:
— В таком случае позвольте откланяться. Меня ждут дела.
Он сделал шаг в сторону, открывая мне путь.
— Мы побеседуем позже, господин ван Нормайенн. — В его голосе мне послышалась угроза. — Мне нужен этот одушевленный.
— Так ищите его сами, — развел я руками и пошел прочь.
Проповедник нагнал меня спустя минуту, и выглядел он не сказать чтобы очень спокойным:
— Плохо, Людвиг. Очень плохо.
— Знаю.
— Он ведь сообщит в Орден?
— Зависит от того, какие цели преследует. И хочет ли делиться этой информацией с другими. Как бы он ни поступил, внимание законников для меня сейчас крайне нежелательно. Поэтому прошу тебя, вернись в комнаты и, если Пугало там, расскажи ему свежие новости. Но только о законнике.
Старый пеликан быстро глянул на меня:
— Но не о приказе совета?
— Об этом я с ним позже поговорю. Пусть страшила никуда не выходит и дождется меня. Если его сейчас заметят, мы хлебнем неприятностей.
— Угу. А чтобы их не хлебнуть, надо бы уехать из Арденау.
— Как только найду убийцу Шуко.
Он скорчил раздраженную рожу и, развернувшись, поспешил прочь.
Разговор с Карлом получился таким, как я ожидал. Страж не выглядел довольным моим планом, но пообещал сделать все, что нужно.
Я постучал в дверь Стёнена, и ее сразу же открыл дородный слуга в лиловой ливрее.
— Людвиг ван Нормайенн, — представился я. — Хочу поговорить с магистром.
— Простите, страж, — вежливо, но непреклонно сказал лакей. — Но мастер совсем недавно вернулся с совета и очень устал. Сегодня он не принимает. Желаете ему что-то передать?
— Скажи, что дело касается случившегося в моих комнатах.
— Простите?
