первая трамвайная линия и что в городе появились экипажи с двигателями, работающими на бензине.
Тогда он перешёл к лондонским лавкам и магазинам, и тут я узнал, что у известного торговца обувью Джона Паунда, кроме лавок на Пикадилли, Риджент-стрит и Тотенхем-Корт-роуд, есть ещё магазин на Леденхолл-стрит. Оказалось, что Коннор гораздо лучше меня знаком с табачными и винными магазинами, зато я знал лучше, чем он, книжные лавки и аптеки.
Под конец проверка превратилась в весёлое соревнование. Мы обсудили с ним, куда лучше всего поехать отдохнуть за город, кто из двух звёзд мюзик-холла поёт лучше: Мери Ллойд или Литтл Тич, поговорили о деле Оскара Уайльда и закончили воспоминаниями о туманах над Темзой.
— А вы отлично знаете Лондон, молодой человек, — отметил наконец Кайл Коннор. — Ваш шеф должен быть вами доволен.
— Мне совершенно ясно, что вы знаете город лучше меня, — возразил я. — Наверное, вы прожили в нём долгие годы.
— Я жил в нём до того, как у меня отнялись ноги, и после. Но я понял, что большой город не место для инвалида. В своём хорошо устроенном доме я чувствовал себя как в тюрьме. Я уехал в Шрусбери и прожил там год. Мне там не нравилось, и весь тот год я искал место, где бы мне захотелось поселиться навсегда. Наконец я нашёл этот дом на берегу озера и купил его вместе с земельным участком. Тогда он был обыкновенным фермерским домом, где в одной половине жили люди, а в другой — скотина, причём вход был общим. Я переделал его, построил коровник, конюшню и мастерские. Земля здесь не богатая, но пастбища хорошие, и ферма обеспечивает меня продуктами круглый год. Работники фермы очень довольны мной, потому что я практически не вмешиваюсь в их дела.
— Когда вы здесь поселились?
— Я купил Тиневидд в начале прошлого года, а переехал сюда осенью, когда были закончены строительные работы. Давайте я покажу вам, как я живу.
Я осмотрел его кабинет, где вдоль стен стояли высокие книжные шкафы, гостиную, спальню, столовую, ванную и, наконец, небольшую комнату с широкими стеклянными дверями на балкон, который выходил на юг. Кайл Коннор очень быстро передвигался в своём кресле, крутя колёса и поворачивая рычаги.
Мы переместились в столовую. Он позвонил, и в комнату вошла женщина, та самая, которая открыла мне дверь.
— Принесите нам чай, миссис Пью, — сказал Коннор. — Мистер Джонс теперь будет, я надеюсь, часто навещать меня. Так что прошу принимать его поласковее, миссис Пью.
За чаем мы опять разговаривали. Время летело незаметно, и я вдруг спохватился: ведь Мадрин, должно быть, волнуется, потому что не знает, где я.
— Простите, мистер Коннор, но мне пора возвращаться к своим родственникам, — сказал я и встал. — Благодарю за тёплый приём и надеюсь посетить вас ещё раз.
— Я провожу вас, — сказал Кайл Коннор.
Он снова позвонил и, когда в столовую опять вошла миссис Пью, выехал на лестничную площадку. Здесь миссис Пью привязала к его креслу верёвку, конец которой вытащила из большого ящика, и Коннор съехал вниз быстрее, чем я спустился по лестнице.
— Вы, конечно, поставили электромотор для подъёма кресла? — сказал я.
— Нет, — ответил он. — Я придумал такую систему приводов, с которой миссис Пью справляется без труда.
— Вчера я и мой кузен видели, как вы купались в озере. Глядя на вас, мне тоже захотелось поплавать.
— Когда придёте в следующий раз, искупаемся вместе. Но предупреждаю, вода в озере очень холодная.
Мы пожали друг другу руки, и я вышел из дома. Работник подвёл мне моего пони, миссис Пью накинула на меня уже сухой плащ, и я отправился в обратный путь. Противный дождь лил по-прежнему.
Кайл Коннор казался таким простым и открытым, да ещё был к тому же и калекой, что мысль о какой-либо связи между ним и убийством Глина Хьюса казалась нелепой и бессмысленной. Но тогда почему юноша следил ночью за его домом? И вряд ли всадники без причины оказались в роще у его усадьбы? Эти вопросы не давали мне покоя.
Во дворе меня встретил один только Даффи. Видимо, остальным надоели мои слишком частые отлучки. Я поднялся на сеновал и стал переодеваться. Вскоре пришёл Мадрин.
— Давайте вашу мокрую одежду, — сказал он, — я отнесу её просушиться. Я боялся, что вы опоздаете. Священник пригласил нас на чашку чая. Кстати, барышник вернулся.
Мадрин рассказал мне, что встретил священника, рассказал ему обо мне, и тот пригласил нас к себе на чай. Ведь я говорил, что очень хочу повидать барышника, и Мадрин искал предлог устроить это.
Мы сели на пони и поехали к священнику. Дорогой я поведал о своём визите в Тиневидд.
Отдав мокрые плащи служанке, мы прошли в гостиную, где нас приветствовал преподобный Изикел Браун, высокий
