сквоша в элитном «Конгресс-клубе».
— Что, черт побери, с тобой происходит, Беннет?
Да уж. С чего бы начать.
Грей выругался.
— Извини. Хотелось подчистить кое-какие хвосты. Не получается.
Он мог бы и догадаться, что игра в сквош вряд ли поможет. Возможность погонять маленький мячик не избавит от трехнедельной бессонницы, вызванной сексуальной неудовлетворенностью, от трехнедельной пытки жаркими видениями, от трехнедельной тоски по женщине, по которой он не должен был тосковать.
Ему нужна была Джой.
Рядом с ним. В его объятиях.
А теперь, когда он снова был в Нью-Йорке? Естественно, она не шла у него из головы ни на секунду.
Господи! Обычно так беспокоить его могли только результаты экзит-пулов.
Шон сделал шаг назад. Мячик запрыгал на его ракетке.
— У тебя проблемы?
Грей покачал головой:
— Просто у меня сейчас все висит на волоске. Надо было тебя предупредить.
— Или выйти со мной сегодня на ринг. — Шон мрачновато улыбнулся. — Слушай, почему бы нам не пойти в душ, а потом в бар? У тебя такой вид, что не помешает выпить, и, кроме того, мне не хочется, чтобы ты отправил меня на встречу с кардиохирургом.
— Не могу. Мне через час надо быть у Элисон и Роджера Адамс. Они устраивают вечеринку в честь Кена Райта.
Шон поднял одну бровь и вместе с Греем пошел к выходу.
— Райт ведь баллотируется в мэры, верно?
Грей, открыв дверь, пропустил приятеля вперед.
— Да, но его кампания увязла в дерьме. Он нанял меня в качестве Девы-целительницы, чтобы я в одночасье совершил чудо. Так что до ноября у тебя будет масса возможностей снова заполучить меня. Все это время я буду в основном здесь, на Манхэттене.
— Я всегда готов сыграть. — Шон холодно засмеялся. — Или подраться.
— И ты думаешь, у меня есть шансы выиграть?
— По крайней мере, сегодня мои мячи попадали куда надо.
Грей улыбнулся. Они шли по мраморному коридору, кивая другим членам клуба, тоже одетым в белое. Мужская раздевалка находилась дальше слева, за парой блестящих черных дверей. Внутри было тяжело дышать от пара и смеси самых разных средств после бритья. Ящики красного дерева с латунными именными табличками занимали все пространство от пола до потолка. Перед ними стояли ряды покрытых лаком скамеек.
Они разделись и отправились в старомодный общий душ. В комнате двадцать на двадцать футов, отделанной белым кафелем, было четыре сливных отверстия в полу и по меньшей мере дюжина душевых леек на стенах. Они заняли две в конце.
— Ну, и как ее зовут? — спросил Шон, пока они возились с хромированными ручками.
Звук льющейся воды заглушил ругательство Грея.
— Может, повторишь? — холодно предложил Шон.
— Нет никакой ее.
— Ну конечно. — Шон покрутил в руках кусок мыла, а потом нанес пену на лицо. — Давай, Беннет, рассказывай.
Чтобы выиграть время, Грей выдавил на руку немного шампуня и намылил им голову.
— Я совсем спятил, Шон. Честное слово.
Шон издал какой-то уклончивый звук.
— По поводу?
— Ее зовут Джой.
Услышав раскатистый мужской смех, Грей пожалел, что не промолчал.
— Хорошее имя, Беннет. Ты с ней спишь или только собираешься?
— Я с ней не сплю. — Грей понял, что краснеет, и сунул голову под воду. — Но хочу до отчаяния.
— Так тащи ее в постель. Какие проблемы?
— Тут все не просто.
Потому что, снова и снова прокручивая в голове то, что между ними произошло, он просто не мог понять, была Джой той милой
