нежной девочкой, которой он всегда считал ее, или расчетливой женщиной, способной даже ему дать фору в секс-игре. Каждый раз, когда думал о том, какой удивительной она была с ним, как круто смогла завести их обоих, он напоминал себе о том, что в это самое время дома ее дожидался бедолага Том.
— Так в чем проблема? — переспросил Шон, выдавливая на руку шампунь.
— Я всегда относился к ней с таким уважением, что не решился бы спать с ней. И мне невыносимо думать, что она, может быть, совсем не такая, как я думал.
— А-а. Теперь понятно.
— Ну да. Самое привлекательное в ней была ее… господи, думаю, это можно назвать невинностью. Я знаю ее много лет с тех пор, когда она была подростком. Я всегда считал, что она не…
— Не такая, как все? — Шон согнулся, чтобы смыть шампунь.
— Да. Я чувствовал себя чертовски виноватым из-за того, что хотел ее, пока не увидел ее с парнем. Потом она приехала сюда, мы встретились, и это было потрясающе… — Грей намылил грудь. — Но, черт побери, у нее кто-то есть, а она позволила мне взобраться на себя. Разве порядочные женщины так поступают?
Любимая игра его матери. И известно, чем она для них закончилась.
— И когда ты ушел от нее? — спросил Шон.
«На полпути», — подумал Грей. И с тех пор он находился в состоянии безумной сексуальной фрустрации.
— Я ушел, когда она сказала, что любит меня.
Шон уронил мыло, которым намыливал ноги.
— Что?
— Да нет, не то. Она не то имела в виду. Это невозможно. Но у меня хватило здравого смысла, чтобы закрыть за собой дверь.
— Да, эти три маленьких слова способны вернуть мужчину к реальности. Это точно.
— Я просто не могу разобраться, какая она. Если она хорошая девочка, как я всегда считал, то мне нельзя быть с ней, потому что я ей всю жизнь испорчу.
— А если нет?
— Ну, это уже другая история. Если не считать того, что я не понимаю, хочу ли знать правду. — Грей почувствовал, что разочарование было бы на удивление болезненным.
Ополоснувшись в последний раз, Шон закрыл воду.
— Она в городе?
Грей выключил свой душ.
— Нет. На севере.
Последние капли воды со звоном падали на кафель. Взяв с этажерки в углу аккуратно сложенные толстые белые полотенца, они вернулись в раздевалку.
— Дело в том, что я не могу перестать думать о ней. — Грей открыл свой шкафчик и вытащил рубашку. — И эти сны. Дьявольщина. Я чувствую себя, как будто мне четырнадцать. Просыпаюсь утром с… ну, ты знаешь, что я имею в виду.
— Если мне не изменяет память, то да. — Шон снова мрачно улыбнулся, брызгая подмышки дезодорантом. Он бросил Грею баллончик, чтобы тот тоже мог попользоваться. — Ну и влип же ты, мой мальчик. По-настоящему влип.
Натянув трусы, Грей сунул ноги в брюки в тонкую полоску и стал яростно заталкивать в них рубашку.
— Может, мне просто надо заняться какой-нибудь другой женщиной.
Но, уже произнося эти слова, он понял, что эта мысль его не привлекает.
— Не знаю, сработает ли замена в твоем случае, — медленно произнес Шон, надевая через голову черный кашемировый свитер. — Такое впечатление, что тебе нужен не секс. Тебе нужна она.
Грей бросил на приятеля взгляд, как будто хотел сказать, что тот совершенно прав.
— Утешил, называется.
— Предпочитаешь, чтобы тебе голову морочили. Тогда найди кого-нибудь другого. — Шон застегнул ремешок тяжелых золотых часов. — Хочешь совет? Не суди о ней со своей колокольни. Пригласи ее в гости, засядь с ней в номере и не выходи, пока не разберешься. У тебя классический случай навязчивой идеи. Немного психоанализа, и быстро придешь в норму. Если, конечно…
Шон зачесал черные волосы назад, открыв высокий лоб.
— Что? — Грей остановился, не закончив завязывать галстук. — Что?
