— Домина, может, мне лучше вызвать стражников нацира? — едва не плача, взмолился Эль-Хаджа. На плече он держал мортиру, в дуло которой я могла бы просунуть кулак. Четверо его слуг засели с отравленными стрелами в курятнике и на крыше конюшни. Детей и женщин он отослал прочь. Помимо мортиры, Хаджа положил под рукой два взведенных арбалета и бутыли с бесовским огнем. Наблюдая за нашим хозяином, всякий бы изумился, как может такой большой человек быть таким трусом.
— Высокая домина, позволь, я пошлю бачу в казарму наместника? Достаточно одного слова, и любых твоих врагов свяжут!
Кеа не дала мне ответить.
— Домина, Нэано просит, чтобы ты забрала его себе.
— Как ты сказала? — от удивления я оторвалась от оконной щели. — Кто такой Нэано?
— Это их нюхач. Эти люди неважно обращаются с ним. Шесть лет назад разбойники ограбили караван на Зеленой улыбке, в караване были два нюхача, он сам и его подруга. Ее случайно убили, а его забрали вместе с награбленным. Потом его перепродали. От горя он стал пить вино вместе с викингами. Потом он попал к этой женщине. Нэано сказал, что не будет помогать серебряной вельве, если ты обещаешь забрать его…
— О, дьявол! Как ты ее назвала? Серебряная?!.
— Их двое, женщина с корзиной и с ней один бородатый чудак! — Ромашка занял пост у соседнего зарешеченного окошка. — Идут сюда. Остальные отстали.
Я обдумывала предложение пьяного Нэано. Скорее всего, это была ловушка. Нюхачи так легко не бросают и не предают своих хозяев. В конце концов, мою Кеа я тоже отбила в бою у хинских монахов. Так что, теперь она должна меня бросить и сбежать к первому встречному гончару из хинского монастыря? Но с другой стороны…
— Они пришли и стоят в двадцати шагах, госпожа, — от волнения Эль-Хаджа осип. Наверное, он проклинал тот день, когда позарился на место хозяина воды.
Я выглянула вторично. В тени саламандрового дерева я разглядела высокую женскую фигуру с корзиной за плечами. От женщины исходило серебряное сияние. Такое сияние можно иногда видеть в северных широтах, когда лик Смеющейся луны застилает тень. Все удаленные предметы кажутся слегка подсвеченными. Естественно, вельва рассыпала серебро не для всех. Мои спутники ничего не замечали, кроме худой фигуры, завернутой в грубый холст. Рядом с вельвой почесывался кривоногий мохнатый мужлан в клетчатой шерстяной рубахе и кожаных расклешенных штанах. Вооружен он был превосходно, но пустые ладони вежливо держал перед собой.
— Кеа, ты чуешь волка?
— Волк спит внутри него, домина. Волк чутко спит, но, чтобы вырваться, ему нужны грибы.
Зверь спал в его груди. Вельву сопровождал оркнейский берсерк, один из тех жутких парней, которых Рахмани нанимал когда-то для своих маленьких войн. Тем более странно, что они его разыскивали. И мне тем более важно было распутать этот узел.
В тот миг я совершила ошибку, едва не стоившую нам всем жизни.
— Эль-Хаджа, отвори и впусти их, — предложила я. Наверное, Владыка Вед помутил мой разум, раз я так поступила. Следовало выйти с тромбоном и расстрелять их в упор.
— Но… госпожа, они исчезли…
Я метнулась к оконной решетке. Они не исчезли, но глаз обычного человека их уже не различал. Вельву словно срезало наискосок бритвой, песчинку она глядела мне прямо в глаза, затем подвинулась в тень и растворилась окончательно.
— Они прячутся в тонком мире! Быстро все на пол! Эль-Хаджа, запирай! Анатолий, не вздумай вставать. И стреляй сразу, как только их увидишь!
В то же мгновение на меня сзади словно набросили плотный черный мешок. Это была не ткань, а формула неизвестного мне заклятия. Проклятая ведьма перехитрила нас, ударила с тыла! Я барахталась в густой маслянистой каше, задыхалась и ничего не могла поделать. Я не сообразила, что их нюхач все заранее доложил своей хозяйке. О том, что мы прячемся в доме, сколько нас, и как мы готовимся отразить нападение! Меня успокоила Кеа, сказав, что вражеский нюхач спит. Впоследствии выяснилось, что нюхача усыпили сразу после того, как он в последний раз доложил обстановку. Очевидно, викинги не слишком ему доверяли…
Я вскрыла черную паутину формулой Иглы. Где-то неподалеку заорал Эль-Хаджа, затем раздался выстрел. Я толкнулась всеми конечностями, как пантера, и полетела, вращаясь, тоже как кошка. Пола подо мной не было, хотя солома и сухая глина давно должны были ударить меня в пятки.
Вторично я ударила формулой Иглы, на долю песчинки промелькнули серебряные волосы вельвы. Она зашивала вокруг меня пространство еще быстрее, чем я его резала.
Грохнула мортира, снова кто-то заорал, но не близко, а словно из глубокой ямы. Я ничего не могла поделать, я была совершенно
