– Садись в салон, – скомандовал Аскет, указывая на открытую Сан Санычем дверь, которую тот придерживал, криво ухмыляясь.
Торговец подчинился, осторожно ступая по грязной земле. Кряхтя, залез на заднее сиденье.
– В центр двигайся, там теплее, – посоветовал ему командир.
Аскет и Василий сели по разные стороны Фомы, поджав его широкими плечами, с трудом захлопнули двери. Сан Саныч хлопнул Ватсона по плечу, сказал:
– Давай-ка, рыжий, покатаемся, дорогу поспрашиваем.
– Поиграем в красных комиссаров? – улыбнулся Ватсон.
– Да, в красных комиссаров, – ответил с улыбкой командир.
– Так давайте я подскажу, – подался вперед Гуреев.
– Тут, Василий, дело не в результате, – поднял палец вверх Сан Саныч. – Тут дело в процессе.
Ооновец хмыкнул, но промолчал, откинувшись на сиденье.
Ватсон завел машину и вывел ее из двора, по которому неторопливо прогуливалась молодая мама с коляской, без интереса проводившая их взглядом. Проехали арку и выехали на проезжую часть. Повернули на светофоре и неторопливо поехали в крайнем правом ряду.
Ехали недолго.
– Вон туда, – Сан Саныч указал на группу парней, стоявших кучкой возле припаркованных в небольшом «кармане» машин. Из открытых окон заделанных «под спорт» автомобилей гремели басы, заглушая шум уличного движения. Парни стояли свободно, громко смеялись и нисколько не смущались прохожих, вынужденных огибать компанию под окнами дома.
Ватсон сбросил скорость и подкатился прямо к парням, заехав на бордюр. Сан Саныч опустил стекло и махнул рукой, подзывая к себе. Парни переглянулись, обменялись восклицаниями, потом один засунул руки в карманы спортивных штанов и неторопливо, с чувством собственного достоинства пошел к улыбающемуся командиру.
– Фома, – бросил через плечо Сан Саныч. – Хоть слово скажешь, Аскет тебе палец сломает. Аскет?
– Всегда готов.
– Отлично, – и командир тут же обратился к подошедшему парню: – Здравствуй, гражданин.
В его руке невесть откуда появилась раскрытая «корочка» с красной обложкой и золотым тисненым гербом, Сан Саныч помахал удостоверением перед глазами подошедшего, слишком быстро, чтобы можно было что-либо прочитать, и тут же убрал «ксиву» обратно.
– Товарищ, – проникновенно произнес командир. – Родина в опасности! Подскажи мне, где можно найти ресторан «Супчик»? У нас там сегодня специальная операция – басмачей будем брать. Как их там звать?
Сан Саныч повернулся к бледному Фоме, словно пытаясь что-то вспомнить, радостно вскинул брови, повернулся к парню:
– А! Гачика, Волчка, Сыча. Знаешь таких?
– Чего? – возмущенно протянул парень.
– Ну неважно. Наш друг, – Сан Саныч ткнул себе за спину, и парень инстинктивно посмотрел на заднее сиденье, где увидел Фому. – Адрес запамятовал. Подскажешь, товарищ?
– Да иди ты! – сплюнул парень, корча гримасу презрения. – Я с «красными» дел не веду.
– Очень жаль, товарищ. Родина вас не забудет! – Сан Саныч сокрушенно вздохнул, потом сказал Ватсону: – Езжайте, товарищ Фрунзе.
– Конечно, товарищ Дзержинский.
Рыжий боец снял ногу с тормоза, и машина, скатившись обратно на проезжую часть, поехала дальше. Ошалевший Гуреев обернулся, краем глаза успел увидеть подошедшего к своим парня. Тот набирал номер телефона, возбужденно общаясь со своими товарищами.
За час они еще четыре раза останавливались, и Сан Саныч неизменно нес ахинею про специальную операцию, не забывая указывать на покрывшегося холодным потом Фому. Каждый раз его либо посылали, либо указывали направление в другую сторону – командир каким-то чутьем выбирал именно тех, кому было не все равно, что непонятные люди из органов замышляют что-то против местных авторитетных людей.
После одной из «встреч с гражданами» Фома прошептал дрожащим голосом:
– Меня же убьют…
– Не убьют, – отмахнулся Сан Саныч. – Напоешь, что мы тебя страшно пытали, что предлагали коробку печенья и банку варенья,
