Прилавок с кассовым аппаратом находился слева у самой двери. Мистер Халеви сидел за ним, разговаривая с кем-то по сотовому телефону. Он постоянно проводил рукой по почти лысой голове, наверное по привычке, оставшейся с молодости. На табличке, прикрепленной к кассовому аппарату, красовалась надпись: «УЛЫБНИСЬ. ГОСПОДЬ ЛЮБИТ ТЕБЯ». Но Халеви не следовал собственному совету. Его лицо было красным, и он явно пребывал в дурном расположении духа. Я отступила назад и приготовилась наблюдать за тем, что последует.
Клодель приблизился к прилавку и прочистил горло. Халеви поднял руку, прося таким образом подождать, пока он не закончит разговор. Клодель показал жетон и покачал головой. Халеви смутился, что-то пробормотал в трубку на беглом хинди и выключил ее. Его глаза сквозь толстые линзы очков выглядели огромными. Он посмотрел на Клоделя, потом на Шарбонно, потом опять на Клоделя:
— Я вас слушаю.
— Ваше имя Бипин Халеви? — спросил Шарбонно по-английски.
— Да.
Шарбонно положил на прилавок фотографию:
— Взгляните. Вы знаете этого человека?
Халеви перевернул снимок, нервно вцепился пальцами в его нижний край и наклонился. Он усердно старался показать, что хочет помочь. Многие владельцы депанеров торгуют в своих магазинах контрабандными сигаретами и другими товарами. Визиты полиции для них примерно то же самое, что налоговая проверка.
— По-моему, узнать человека по этой копии довольно сложно. Снимок сделан видеокамерой. А что натворил этот парень?
Халеви разговаривал по-английски с монотонной интонацией жителя Северной Индии.
— Вы о нем что-нибудь знаете? — спросил Шарбонно, игнорируя вопросы.
— Я практически не общаюсь с покупателями на отвлеченные темы. — Халеви пожал плечами. — И потом, фотография слишком плохого качества. Лица почти не видно.
Он удобнее уселся на табуретке, немного расслабляясь. Теперь, когда выяснилось, что интересуются вовсе не им, что дело, с которым к нему пожаловали, касается конфискованной полицией видеокамеры, его поведение заметно изменилось.
— Он проживает где-то поблизости?
— Я ведь вам сказал, что не знаю.
— Посмотрите на фото повнимательнее и подумайте, не напоминает ли вам кого-то хотя бы отдаленно этот человек.
Халеви уставился на фотографию:
— Возможно, возможно. Впрочем, не уверен. Изображение слишком уж размазанное. С удовольствием помог бы вам, но… Одного человека он мне напоминает, хотя…
Шарбонно смотрел на него пристально, размышляя, очевидно, о том же, о чем и я: «Действительно ли Халеви желает оказать нам помощь или все же что-то скрывает?»
— Кого он вам напоминает?
— Одного покупателя. Но я… я с ним не знаком.
— Чем занимается этот ваш покупатель? Хотя бы примерно вы знаете?
Халеви покачал головой.
— Этот парень приходит к вам в какое-то определенное время суток? С какой стороны? Что он у вас покупает? Во что одет? — Клодель начинал терять терпение.
— Я сказал вам, что не вожу дружбу с покупателями, ни о чем их не спрашиваю, не обращаю внимания на их одежду. Я продаю продукты. А ночью ухожу домой. Лицо этого человека похоже на лица многих других людей. Они приходят ко мне и уходят.
— До которого часа работает ваш магазин?
— До двух.
— Он приходит к вам ночью?
— Возможно.
Шарбонно делал пометки в блокноте с кожаной обложкой. До настоящего момента он записывал не много.
— Вы работали здесь вчера во второй половине дня?
Халеви кивнул:
— Народу было много, — наверное, все думали, что сегодня у меня выходной.
— Вы видели вчера этого парня?
