усматриваю между ними, — плод моего воображения? А Сен-Жак действительно просто-напросто обожает читать про насилие? Конечно. Продюсеры и издатели миллион раз обыгрывали в своих книгах и фильмах эту тему. Наверное, он вовсе не убийца, а лишь играет, составляя планы уже совершенных кем-то преступлений. А кредитную карточку Маргарет Адкинс нашел или украл еще до ее смерти. Возможно. Возможно. Возможно.
Нет, так не пойдет. Если не Сен-Жак, то кто-то другой в ответе за эти смерти. По крайней мере некоторые из убийств точно взаимосвязаны.
Ждать, что вскоре нам привезут очередное изуродованное тело, чтобы тогда доказать всем свою правоту, я не желала.
Нужно каким-то образом доказать Клоделю, что я не идиотка с чрезмерно развитым воображением. Он упорно не хотел позволить мне вторгаться на его территорию, считал, что я не должна переступать рамки дозволенного, что обязана заниматься только своими делами. А Райан? Райан сказал, в этой истории слишком много дыр. Имеющихся фактов недостаточно. Дыры надо заполнить.
— Я покажу тебе, Клодель, на что способна! Сукин сын!
Я произнесла это вслух, выпрямляя спину и швыряя персиковую косточку в корзину для мусора. Итак.
Что делать?
Тщательнее обследовать кости.
13
Я пришла в гистологическую лабораторию, попросила Дени дать мне дела под номерами 25906-93 и 26704-94, положила на столе слева планшет и ручку и достала два тюбика винилполисилоксана, маленький шпатель, блок мелованной бумаги и нутромер с точностью до тысячной дюйма.
Дени поставил на край стола две картонные коробки — большую и маленькую, — опечатанные, с аккуратно приклеенными на них ярлыками. Я открыла большую, выбрала необходимые мне части скелета Изабеллы Ганьон и положила их на стол справа.
Хотя останки Шанталь Тротье сразу вернули родственникам для похорон, некоторые сегменты ее костей были оставлены в качестве доказательств. Так принято, когда дело касается убийства и на скелете есть следы повреждений.
Я открыла маленькую коробку, извлекла из нее шестнадцать пакетиков на молнии и положила их на стол слева. На каждом было написано название части тела и указана сторона. Правое запястье. Левое запястье. Правое колено. Левое колено. Шейный позвонок. Грудной и поясничный позвонок.
Я достала все имеющиеся фрагменты и разложила их в анатомическом порядке. Два сегмента бедра легли рядом с соответствующими сегментами большеберцовых и малоберцовых костей в месте коленного сочленения. Запястья образовались из сложенных вместе шести дюймов лучевой и локтевой кости. Срез, сделанный патологоанатомом во время вскрытия, был ровным и гладким. Перепутать его со вторым срезом я не могла.
Я придвинула к себе блок с бумагой и выдавила на верхний лист из первого тюбика голубую ленту, из второго — белую. Выбрав одну из костей рук, я положила ее перед собой, взяла шпатель, быстро смешала голубой катализатор и белую основу до получения однородной вязкой массы, втянула ее в пластмассовую спринцовку и осторожно, словно украшая торт, покрыла ею суставную поверхность.
Отложив первую кость в сторону, очистила шпатель и спринцовку, вырвала использованный лист бумаги и проделала ту же процедуру со второй костью. Когда смесь на первой поверхности застыла, я удалила ее и, обозначив номером дела, указав анатомический участок, сторону и время, поместила рядом с той костью, форму которой она приобрела. На обработку всех костей ушло больше двух часов.
Покончив с этим, я подошла к микроскопу, установила необходимый диапазон увеличения, направила волоконно-оптический осветитель на столик обзора и начала тщательно исследовать каждую мельчайшую зазубрину, каждую царапину на костях Ганьон.
Порезы, оставленные на них преступником, делились на два типа. Поверхность среза каждой кости руки покрывали желобки. Стенки желобков были ровными, а их концы наклоненными. Длина большинства из них составляла менее четверти дюйма, а ширина — примерно пять сотых дюйма. На костях ног я увидела похожие углубления.
Порезы второго типа по форме представляли собой букву «V», но их стенки уже не походили на желобки. Эти отметины вместе с
