— Не важно, как он поступил, но ты же не собираешься отвергнуть его навсегда?
Я резко взглянула на нее. Не раз говорила, что на публике ко мне всегда следует относиться с почтением, ибо только тогда раздражительная знать поймет, что я не намерена править по образцу покойного брата, но Беатрис говорила что хотела и когда хотела.
— Ну? — добавила она, уперев руки в бока. — Что тебе еще нужно? Он только что преломил перед тобой свое копье. Советую предложить этому копью ножны, пока тебя не опередила какая-нибудь дерзкая девчонка.
Я замерла, а потом, сама тому не веря, ощутила внезапную радость, вынудившую меня крепко сжать губы, чтобы не рассмеяться при всем дворе.
— Мне передать ему? — спросила она.
Я решительно подняла голову и прошипела:
— Да. Только лично. Не хочу, чтобы кто-либо совался в мои дела.
В тот вечер я со всей тщательностью облачилась в лазурное шелковое платье и смазала дорогим лавандовым маслом запястья и шею. Инес зажигала ароматные восковые свечи в количестве, которого хватило бы, чтобы осветить собор, и в конце концов пришлось сказать ей, что, если она не хочет ослепить Фернандо, ей следует остановиться.
Волнуясь, я с фрейлинами сидела у камина. Мы делали вид, будто вышиваем, но, конечно, на самом деле прислушивались к каждому доносящемуся из-за двери звуку. Наконец услышали шаги и одновременно встали.
Я не знала, чего ожидать, пока не увидела стоящего на пороге Фернандо в том же мундире до колен, что был на нем во время вечернего пиршества. Лицо его закрывала тень.
Сердце мое забилось сильнее.
Он махнул рукой:
— Дамы, я хотел бы поговорить с женой наедине.
Инес и Беатрис поспешно вышли, оставили нас одних впервые за три долгих месяца, казавшиеся теперь, когда я смотрела на его мрачные черты, целой вечностью. Он поднял взгляд, и я увидела в его глазах боль.
— Изабелла… — начал он, и я кивнула, ожидая столь долгожданного примирения; но только теперь поняла, что не готова его принять, — отчего-то мне казалось, что своим согласием я одобрю те поступки, которые он совершил.
Однако последующие слова застигли меня врасплох.
— Мне нелегко об этом говорить, но Альфонсо Португальский объявил нам войну.
Я уставилась на него, словно он сказал нечто немыслимое.
— Нам? — услышала я собственный голос. — Но почему?
— Ла Бельтранеха. — В его взгляде не было упрека, хотя, как и Беатрис, он несколько раз советовал заключить ее в темницу. — В обмен на помощь Альфонсо в завоевании Кастилии она согласилась выйти за него замуж и сделать его королем. По их мнению, она законная королева, а ты узурпировала трон.
— Но Альфонсо — ее дядя! И она под нашей опекой.
Фернандо устало вздохнул:
— Боюсь, уже нет. Пока мы были здесь, она сбежала с Вильеной. Он подписал союз с Альфонсо и убедил присоединиться к ним Кадиса в Андалусии и главу военных орденов Калатравы и Алькантары. Они собрали против нас огромные силы, почти двадцать тысяч человек.
Я схватилась за спинку кресла. Двадцать тысяч… Подобного я не могла даже представить. Большего мы не могли надеяться собрать без поддержки грандов.
— Я разговаривал с Сантильяной и адмиралом, — продолжал Фернандо. — Сантильяна, конечно, винит во всем себя — все-таки девочку содержали в его замке. Он говорит, что выделит столько солдат, сколько сможет. Они с адмиралом также собираются убедить других вельмож, чтобы те нас поддержали, но, Изабелла, нам все равно нужна ты.
— Я?
— Да. Ты королева. Ты должна объявить войну в ответ. И ты можешь поднять народ. Колеблющиеся города последуют твоему призыву. Чтобы победить Альфонсо, мы должны призвать столько людей, сколько удастся. У нас слишком мало времени, чтобы перейти в наступление.
Я взглянула на побелевшие костяшки пальцев, сжимавшие кресло, и заставила себя разжать руку. Нельзя поддаваться панике. Я прекрасно понимала грозящую нам опасность — нас легко могли уничтожить. Португалия была маленькой, но сильной страной, не
