Я с удвоенным усердием вернулась к молитвам и даже не дрогнула, когда Менсия объявила, что Хирон покинул свой замок и сейчас едет в Мадрид, везя с собой три тысячи солдат и новую кровать для нас двоих. Я даже не взглянула на нее, когда она злорадно рассмеялась и посоветовала мне подготовиться получше, поскольку, как она слышала, Хирон — весьма грубый любовник. Я не позволяла себе усомниться, что каким-то образом удастся от него избавиться. Беатрис постоянно за меня беспокоилась — я слишком мало ела, исхудала и побледнела. Она говорила, что я могу заболеть, и удивлялась, как я могу думать о смерти.
— Давай я его убью, — упрашивала она. — Один удар — и все.
Я пропускала ее слова мимо ушей, пока однажды апрельским утром не объявили о его приезде. Когда я поднялась с подушек перед алтарем, перед глазами у меня все поплыло. Шатаясь, я подошла к окну, приоткрыла его, задыхаясь от недостатка воздуха, и увидела кружащую в небе над неприступной цитаделью стаю аистов.
У меня перехватило дыхание. Беатрис кинулась ко мне, уверенная, что я намерена протиснуться через узкую щель, чтобы броситься на каменные плиты далеко внизу. Я не могла рассказать ей о своих чувствах, поскольку не верила в предзнаменования или предрассудки, ни разу не обращалась к прорицателям, которые кишели во дворце подобно паразитам.
Но в это мгновение я ощутила, что мои молитвы были услышаны.
В конце концов я заставила себя поесть и позволила Беатрис искупать меня. Затем явилась Менсия, чтобы поиздеваться надо мной.
— Он скоро будет здесь, — сказала она. — Остановился переночевать в Хаэне и поздно выехал, но он приедет, можешь не сомневаться. Да он за такой королевской наградой на брюхе приползет, если потребуется.
— Убирайся с глаз моих, демон. — Беатрис подняла скрещенные пальцы, отгоняя дурной сглаз.
В иных обстоятельствах я бы отругала ее за подобную глупость, но сейчас лишь сидела и ждала. Скоро должно прийти мое спасение, уже летевшее ко мне на быстрых крыльях, словно аист.
Ближе к ночи в моих комнатах появилась сама Жуана.
— Хирон заболел, — сообщила она, пока я спокойно продолжала сидеть в кресле, дошивая алтарный занавес. — Он задерживается в Хаэне, но как только выздоровеет, состоится венчание.
Я невозмутимо подняла взгляд.
— Оно состоится, — бросила она, — даже если придется повенчать вас у его постели!
В ту ночь я спала крепко и без сновидений. Проснувшись позднее обычного, обнаружила, что Беатрис уже одета и смотрит в окно.
— Беатрис? — спросила я.
Она медленно повернулась, прижав ладонь к горлу.
— Ты знала, — проговорила она. — Ни слова не сказала, но увидела тех аистов и все поняла. Почему ты молчала? Я же так волновалась!
Я приподнялась на локте:
— Знала — что? О чем ты, ради всего святого?
— Хирон. Он умер. У него заболело горло и началась лихорадка; он слег в постель и больше не поднялся. Говорят, за день до смерти он видел летевших у него над головой аистов. Он испугался, что это некое предзнаменование, и спросил мнения у своей свиты. Ему ответили, что предзнаменование доброе, поскольку аисты летели в сторону Мадрида. Но оно оказалось дурным. Аисты стали предвестниками его смерти.
Я перекрестилась и пробормотала:
— Да упокоит Господь его душу.
Поднявшись с постели, я накинула халат и подошла к Беатрис, на глазах у которой выступили слезы. Она, взяв меня за руку, поднесла ее к губам и, прежде чем я успела помешать, жарко расцеловала.
— Кабрера прав, — прошептала она. — Торквемада сказал ему, что сам Господь хранит тебя. У Него свои замыслы на Изабеллу Кастильскую.
Я отдернула руку, почувствовав, как меня окатило внезапным холодом.
— Только не говори, будто я… Не желаю слышать подобного. Хирон умер от болезни. Нет никакого Божественного замысла, лишь обычная, рядовая смерть.
И все же я ощутила ни с чем не сравнимые облегчение и благодарность. Я победила. Расстроила планы как Жуаны, так и Вильены.
— Хочешь сказать, Господь тут совсем ни при чем? — спросила Беатрис.
