После прорыва второй оборонительной полосы начинается третий этап, который характерен тем, что требует самых решительных и быстрых действий по разгрому подходящих резервов и по уничтожению основной группировки противника, на пути отхода которого прочно встанет мехкорпус и совместно с частями, действующими с фронта, уничтожит противника. Основной враг мехкорпуса — мото- и танковые части противника, которые и должны уничтожаться в первую очередь».
Дальше — больше: «Танк — та же артиллерия, только более меткая, защищённая от огня и стреляющая прямой наводкой». О том, что танки являются подвижной артиллерией, Павлов говорил и раньше — на совещании по обобщению опыта Финской кампании в апреле 1940 года. Он считал, что как минимум часть функций артиллерийской поддержки могут взять на себя тяжёлые танки. Сталин тогда поддержал его, заявив, что «танки — есть движущаяся артиллерия». В результате подобного упрощённого взгляда на роль танковых войск недооценивалась задача их взаимодействия с пехотой и артиллерией, без которых осуществить прорыв оборонительной полосы противника было невозможно. Показательный опыт советско-финской войны в этом отношении совершенно не учитывался.
В свете вышесказанного неудивительно, что вновь формируемым мехкорпусам недодали артиллерии. В их составе, например, вообще не было корпусных артполков. Что же касается танковой дивизии, то она включала в себя артполк двухдивизионного состава (12 122-мм и 12 152-мм гаубиц). Кроме того, в мотострелковом полку имелись четыре 76-мм полковых пушки, 27 50-мм и 18 82-мм миномётов, а в зенитном дивизионе — 12 37-мм зенитных орудий. В артполку моторизованной дивизии было на четыре 122-мм гаубицы больше. В мотострелковых полках имелось 16 76-мм орудий, 30 45-мм противотанковых пушек, 60 50-мм и 12 82-мм миномётов. В зенитном дивизионе — 12 орудий (8 37-мм и 4 76-мм).
Анализируя данные таблицы, можно прийти к выводу, что в советской танковой дивизии имелось 28 полевых орудий, в моторизованной — 44. В немецких, соответственно — 60 и 88! При этом, в советской танковой дивизии противотанковые орудие отсутствовали начисто. Совершенно очевидно, что недостаток артиллерии в советских соединениях должен был компенсироваться за счёт танковых пушек — ведь «танк — та же артиллерия»! То, что возможности танковых и полевых орудии, равно как и задачи, стоящие перед ними в бою, абсолютно различны, тогдашнее руководство Красной Армии, по-видимому, просто не понимало!
В итоге реорганизации весной 1941 года все соединения, имевшиеся в начале 1940 года, расформировали, а их боевая техника и личный состав были направлены на формирование механизированных корпусов. Однако этого было недостаточно. В первом полугодии 1941 года промышленность дала армии 1800 танков, что мало влияло на ситуацию. Укомплектованность корпусов приграничных военных округов всеми типами боевых машин к началу войны составляла в среднем 53 %, автомобилями — 39 %, тракторами — 44 %, ремонтными средствами — 29 %, мотоциклами — 17 %. Значительная часть техники нуждалась в среднем и капитальном ремонте, а промышленность могла дать к 1 июня 1941 года только 11 % требуемого количества запасных частей.
Поскольку речь зашла не только о танках, но и о других типах машин и боевой техники, без которой немыслимо ни одно танковое соединение, то в первую очередь необходимо сказать несколько слов об уровне моторизации Красной Армии.
К 1 июня 1941 года в СССР насчитывалось 700 тысяч грузовых автомобилей. Из-за ужасного состояния дорог, хронического недостатка запасных частей, ремонтных материалов, средств технического обслуживания, шин, аккумуляторов, низкой квалификации большинства водителей техническое состояние автомобильного парка страны было крайне неудовлетворительным. Только 55 % машин считались исправными. На 15 июня 1941 года в Красной Армии имелось 272600 автомобилей всех типов, что составляло 36 % от численности штата военного времени.
Основу автопарка Красной Армии накануне Великой Отечественной войны составляли грузовые автомобили ГАЗ-АА и ГАЗ-ААА
