всякого насмотрелся, сам поди не хуже хирурга уже стал.
Сергей с трудом повернул голову, на соседней кровати
сидел молодой паренек, правая нога у него твердо упира-
лась в пол обутая в тапочек, вместо левой была культя.
Он все время поглаживал ее, красные зарубцевавшиеся
шрамы выглядели зловеще.
— Руки, ноги у тебя на месте, остальное нормально, у
меня вон видишь левую оттяпали, кость осколком в двух
местах раздробило. Собирать не стали, не великий генерал,
отрезали да и вся недолга. Повоевать бы еще хотелось, не-
мец окопался, гадина, мы три раза в атаку поднимались, из
батальона к вечеру семнадцать человек осталось, да и то
половина раненые. Окопы начали рыть, а лопаты в трупы
упираются, начали доставать так в пять слоев, одни в гим-
настерках и ботинках, другие в шинелях и валенках. За три
года немцы столько там настреляли нашего брата в боло-
тах, так почитай они все там на местах и гниют и летние, и
зимние. А фрицы, гады, окопались, ну ничем их не доста-
нешь, а потом мы потихоньку приноровились их долбать.
Дивизия Эдельвейс, подсолнухи у них на кепках и ботин-
ках железом кованые, мы со злости после одного боя их
трупами переход в болоте гатили, складывали их штабеля-
ми как бревна. Ну ничего, русские, брат, как известно дол-
го запрягают да быстро едут, одно жалко до Берлина я не
дошел…
