нокль окружающий ландшафт и по привычке жевал
323
травинку, интуитивно я что-то почувствовал, даже не
увидел, а именно почувствовал. С бьющимся сердцем
подчеркивающим мои охотничьи инстинкты, я положил
бинокль и приложился к оптическому прицелу, палец был
на спуске. Я смотрел в одну точку, вот ты где дружок, не
знаю, как он уцелел после взрывов. Он лежал не в кустах,
по которым молотили мины и снаряды, он был умней,
обвязавшись травой и измазав лицо землей, он лежал в
ложбинке на открытом месте, дымящиеся воронки были от
него в ужасающей близости. Он отбрасывал еле заметную
тень, еще несколько минут, я определял его в оптический
прицел, кратность прицела была вдвое меньше бинокля, но
он попал в мое перекрестье. На какое-то мгновение он
расслабился и сделал ошибку, он поправил перед собой
куст травы, я увидел его голову и нажал спуск. Голова
исчезла, первое правило — не отбрасывай тень, правило
второе — не поправляй траву.
Около часа я потратил на то, чтобы вычислить второго
номера, но по-всему видать, снайпер был один. Я, даже на-
дежно отстрелявшись, никогда не вставал, с позиции всегда
нужно уходить, также как вышел на нее — ползком. Ты не
видим — значит, смертелен, если смертелен — значит бес-
смертен...
