только не мужикам, они спали на двухъярусных шконках и
сны их были беспокойны. Барак начал просыпаться, Игнат,
открыл глаза:
— Утро доброе господа каторжане, сон мне ноне приви-
делся, больно дивный сон, лежу я на земле и слышу, стонет
она, как матушка с горя по сынам своим. Встал я и иду бо-
сыми ногами по лугу в исподнем, а на встречу мне
Пресвятая Богородица, вся в сиянии дивном. И говорит мне:
«Игнатушко оборони землю русскую, никого боле, мол, не
осталось, один ты в поле воин, а уж я тебя обороню от смер-
ти»... Вот какой сон я нонче видал братцы, как распознать к
чему мне оно приснилось».
Мужики молча одевались, Игнат почесал волосатую
грудь мозолистыми пальцами и опустил ноги на холодный
пол, шестерка прогнулся, пододвинул тапочки, под босые
ноги пахана.
358
— Подай-ка, милай, водички колодезной, после вчераш-
ней селедки жабры горят, — шестерка метнулся, исполнил
волю смотрящего.
На разводе перед заключенными на плац вышли два
офицера НКВД и войсковой майор.
— Граждане заключенные, Красная Армия ведет крово-
пролитные бои с немецкими захватчиками, у вас есть воз-
можность кровью искупить свою вину на фронте, кто согла-
