ней и указала в направлении, немного западнее от южного:
– Нам туда. Вы уже готовы идти?
Шимас молча кивнул. Так же поступил и Дарах аб Шолвег – чернявый и смуглый здоровяк на целых полголовы выше Шимаса, который и сам не имел оснований жаловаться на рост. А жена Дараха, Ингриг, невысокая блондинка, казавшаяся совсем миниатюрной рядом со своим мужем, ответила:
– Да, леди Риана, мы готовы.
– Тогда пойдемте, пока солнце не слишком поднялось. Если не будем мешкать, за два часа доберемся.
Риана с Шимасом двинулись впереди, за ними пошли Дарах с Ингриг, а последним плелся Колвин. Ему было труднее по сравнению с остальными, так как он не мог защититься чарами от тропической жары. На протяжении всего плавания Колвин, по приказу Рианы, скрывал свою силу, и ни Дарах, ни Ингриг даже не догадывались, что он колдун, тем более черный, искренне считая его просто придурковатым слугой, которого ведьма по непонятным причинам, а может, из банальной прихоти, взяла с собой в это далекое путешествие.
Впрочем, нельзя сказать, что они вообще ни о чем не подозревали. Разумеется, оба понимали, что Риана не по доброте душевной подобрала их на полпути до Инис на н-Драйга, а ее объяснения что она просто заинтересовалась пророчеством арранской провидицы, их совсем не удовлетворило. Кроме того, ведьма путешествовала в обществе кованхарского профессора, что было крайне необычно. Когда Дарах и Ингриг прямо спросили об этом у Шимаса, он рассказал им чистую правду, хотя и не всю: что познакомился с Рианой в Эврахе, потом так сложилось, что им было по пути, и они вместе поехали на север, а в Манхайне Риана внезапно предложила ему отправиться с ней на Драконий остров, и он был бы глупцом, если бы упустил такую возможность. Кто знает, поверили ему молодые люди или нет, но больше к этой теме не возвращались…
Они шли, берег постепенно отдалялся, и весь вид вокруг заполоняла покрытая золотистым песком равнина без единого деревца или хотя бы мельчайшего кустика. Инис на н-Драйг представлял собой кусок пустыни посреди бескрайнего океана, и если бы тут не было Драконьего Гнезда, он не привлекал бы ничьего внимания; ему, скорее всего, не дали бы никакого названия. А если бы и дали, то какое-нибудь пресное, бесцветное, и уж подавно никому бы и в голову не приходило устраивать дискусии, как его правильно называть.
Однако остров был необычным, поэтому с давних времен между историками и географами велись ожесточенные споры о его названии. Первые исходили из того, что здесь нашли свое последнее пристанище двенадцать драконов, а значит, остров должен быть Драконьим – Инис Драгол. Географы же утверждали, что к тому времени, когда сюда приплыл первый шинанский корабль, в живых оставался только один дракон, которого именовали просто Ан Драйг, так что название Инис на н-Драйг, остров Дракона, вполне оправданно. Географы в этом споре одерживали верх, ведь именно они составляли все карты, а историки отыгрывались разве что в своих книгах, где писали исключительно «Инис Драгол», обязательно добавляя пренебрежительную ремарку, что некоторые малообразованные люди ошибочно называют этот остров Инис на н-Драйгом.
Сам Шимас не утруждал себя тонкостями терминологии, называя остров и так, и этак, в зависимости от того, что первое на язык придется. Он никогда не был сторонником маргинальных теорий, приписывающих словам и их сочетаниям какое-то самодостаточное магическое или мистическое значение. Для Шимаса они были просто способом формулировать мысли и передавать информацию, а с этой точки зрения что Инис Драгол, что Инис на н-Драйг значили одно – когда-то тут жили драконы. Собственно, это было единственное место, где сохранились следы их присутствия. И хотя большинство колдунов и ведьм придерживались мнения, что в древние времена Новый Свет населяло много драконов, факт оставался фактом – ни на Абраде, ни на всех исследованных островах, кроме самого Драконьего, до сих пор не нашли ни единого свидетельства, что их было больше двенадцати. А двенадцать, между прочим, интересное число. Математик сразу скажет, что оно равняется трем, умноженным на четыре, и в связи с этим упомянет геометрическую теорему о прямоугольном треугольнике. Однако для Шимаса было гораздо важнее историческое значение этого числа. В Старом Свете оно, похоже, имело какой-то глубокий смысл, потому что древние шинанцы чаще считали дюжинами, чем удобными десятками, да и само наличие специального слова, обозначающего такое количество, говорило само за себя. С той же седой древности сохранилось деление времени от полуночи до полудня на двенадцать часов; бытовая мера длины, фут, вмещает ровно двенадцать дюймов; а еще Шимасу было известно, что и год в Старом Свете состоял из двенадцати месяцев. Также в нескольких старейших религиозных текстах вскользь упоминается о каких-то двенадцати апостолах, и теологи по-прежнему не могут прийти к согласию, что это означает. Шимас не исключал, что там идет речь именно о драконах; возможно, и в Старом Свете их было двенадцать…
Идти пришлось дольше, чем два часа, и лишь около полудня по минеганскому времени (а на долготе Инис на н- Драйга это соответствовало примерно одиннадцати часам) они добрались до единственной существенной неровности на всем острове – большой, не меньше четверти мили в диаметре и глубиной, наверное, футов пятьдесят, впадины с пологими склонами. Вероятно, здесь
