Озаренный внезапной догадкой, Шимас резко остановился.
– Леди Риана, обождите немного. Я хочу кое-что проверить.
– Что проверить? – спросила она, не оборачиваясь и продолжая смотреть в том направлении, где должен быть мыс Увах.
– Сейчас. Минуточку.
Шимас повернул обратно и вскоре убедился, что с каждым шагом ему становится легче. И это было не самовнушение, а объективный факт.
– Там ничего нет! – крикнул он Риане, когда бечевка между ними натянулась. – Мы лишь отдаляемся от того, что ищем. Возвращайтесь.
– Вы уверены?
– Да, уверен. На все сто процентов.
Когда Риана подошла, Шимас рассказал ей о своих наблюдениях. А для наглядной демонстрации создал в воздухе перед собой световой шар, в который вложил всю свою свободную от сдерживания Темной Энергии силу, сделал несколько шагов в глубь Тындаяра и продемонстрировал, как она тускнеет. Поскольку Риана шла вместе с ним, это не было следствием уменьшения влияния ее Искры на окружающее пространство. Со всей очевидностью, это свидетельствовало о магической неоднородности самого пространства.
– Поразительно, – сказала она. – А я ничего не чувствую.
– Возможно, из-за того, – предположил Шимас, – что ваша Искра самостоятельно компенсирует воздействие Темной Энергии. Как мне известно, ни одна ведьма не имеет власти над полной силой своей Искры, какая-то ее часть всегда остается вне контроля.
– Наверное, вы правы, – согласилась Риана. – Большая сила и имеет и свою обратную сторону. В данном случае это приводит к потере чувствительности… Так где же вам было лучше всего?
– Там, где мы вошли. Под Драконьим Гнездом. Нужно еще проверить другие направления, но почему-то мне кажется, что Темная Энергия будет наименее агресивна именно в том месте.
Так оно в итоге и оказалось. Магический шар Шимаса ярче всего светился у самой крестовины, может быть, на какой-то фут южнее от нее, что приблизительно соответствовало геометрическому центру впадины. Но из-за существенной разницы в масштабах между земным миром и Тындаяром такая оценка была крайне неточной.
– И что же это такое, – вслух размышляла Риана, – влияние драконьих костей?.. Нет, исключено, их сила велика, но пассивна; собственно, это просто остаток былой силы, действие которого не может проникать сквозь миры. Источник этой аномалии должен быть где-то ближе.
– Если под нами, – заметил Шимас, – то тут мы ничего не сможем поделать.
В прошлый раз Риана пробовала направить свою ведьмовскую силу на почву Тындаяра. Она поддалась лишь на пару дюймов, а потом стала жадно поглощать силу, словно губка, и огромное количество магии просто растворилось без следа. Риана хотя и знала об этом из ведьминских летописей, была крайне поражена таким результатом. После она объяснила, что некоторые сестры рассматривают этот факт как одно из свидетельств в пользу гипотезы о родстве Китрайла с диннеши. Дескать, Ан Нувин не отторгает ведьмовские чары, потому что его хозяин происходит из Гвыфина и способен ими питаться. Шимас отчасти понимал ее растерянность, так как и сам не очень верил в религиозные сказочки про мятежного диннеши, из зависти восставшего против Творца; но также он достаточно скептически относился и к утверждению минеганской доктрины, что Враг является локальным воплощением какого-то там Абсолютного Зла…
– Не думаю, что под нами, – сказала Риана. – Скорее всего, где-то там. – Она запрокинула голову и пристально всмотрелась в густую, вязкую, непроглядную тьму над ними. – Только как это найти, если я ничего не чувствую?
Из ее ладони вырвался тонкий луч белого света. Он заструился вверх, немного отклоняясь то в одну, то в другую сторону в поисках верного направления. Но, похоже, все было напрасно.
– Вот что, профессор, – наконец произнесла Риана, – я предлагаю использовать мягкую форму ведьминско-колдовского взаимодействия. Подсоединитесь к моим чарам и попробуйте управлять лучом. Возможно, у вас получится.
– Хорошо, попробую.
Для большей уверенности Шимас создал сразу семь нитей всех основных магических цветов и первым делом вплел в чары Рианы самую слабую из них, красную. Когда все получилось, он стал по очереди подсоединять следующие нити, и к нему начала перетекать ведьмовская сила. Она была чуждая, холодная, непостижимая, но одновременно такая пронзительно-чистая и совершенная, что у Шимаса дух перехватило. Эта сила дарила ему чувство полной защищенности от любого зла – и внешнего, и внутреннего; она проясняла разум, раскрывала перед ним новые, доселе скрытые горизонты, под ее влиянием мысли становились четкими и острыми, словно лезвие бритвы. Теперь Шимас понимал, почему некоторые колдуньи согласны мириться с несносным характером ведьм, их
