Первозданная. Вихрь пророчеств

откуда у меня такая уверенность, это не моя тайна. И вообще, никому не говори, что есть какая-то тайна, потому что тогда Бригид мне голову оторвет. Вскоре ты сама обо всем узнаешь и будешь очень удивлена. Но пока это секрет.

И кстати о секретах. Почему ты вчера не написала, что твоя Искра наконец-то превзошла Искру Левеллы? И в письме к Шайне об этом ни слова. Сегодня мы услышали эту новость от Мораг, которой написала Бронах. Так не годится, Эйрин! Я понимаю, что ты у нас большая скромница, но мы ведь твои подруги и должны были бы первыми узнать, что ты стала сильнейшей ведьмой в Сестринстве.

Ну ладно, на этом заканчиваю. Шайна напишет тебе уже после вечеринки. Думаю, тоже будет ругать.

Твоя Шаннон.

Дочитав письмо, Эйрин положила его в нижний ящик, где хранила все полученные письма, и взглянула на часы. Время до ужина еще оставалось, поэтому она придвинула к себе чистый лист, взяла волшебное перо и начала писать:

Милая Шаннон!

Прости, что сразу не сказала тебе об Искре. Скромность тут ни при чем, просто я была очень раздосадована из-за нее и не хотела, чтобы моя досада выплеснулась на бумагу. Я ведь думала, что сестры уже привыкли к моей Первозданной, они день изо дня видели, как ее сила приближается к силе Левеллы, так что, по большому счету, вчера не произошло никакой неожиданности. Однако реакция на это некоторых сестер меня расстроила. Не говорю об Олвен – к ее откровенной, честной неприязни я уже привыкла. И не обижаюсь на младшеньких, которые своим излишним восхищением только подливали масла в огонь. Больше всего меня расстроило, что у некоторых (не буду называть имена) вчерашнее событие вызвало острый приступ зависти, хотя до сих пор я считала, что эти неназванные сестры относятся ко мне нормально. К счастью, это не касается Морин, Гелед и Бри, которые были просто рады за меня (было бы чему радоваться). Наверное, моя беда в том, что я хочу иметь со всеми хорошие отношения, хочу жить в согласии со всем миром. Это было возможно в Леннире, но здесь, на Тир Минегане, к сожалению…

Эйрин прервал шум из передней. Она немедленно отложила волшебное перо и встала из-за стола. Ей не было нужды прибегать к чарам, чтобы определить личность гостя, так как из всех знакомых только у Финнелы и Морин была привычка входить к ней без стука. А поскольку Морин недавно наведывалась, это наверняка была Финнела.

В подтверждение ее догадки уже в следующую секунду раздался тоненький голосочек кузины:

– Ау, сестричка! Ты здесь?

Выйдя из кабинета, Эйрин увидела в передней не только Финнелу, но и Гелед. Обе девушки были тепло одеты, а на щеках кузины играл яркий румянец от пребывания на морозе.

– Я как раз шла прогуляться перед ужином, – объяснила Гелед, когда Эйрин и ее двоюродная сестра обнялись и поздоровались, – и тут встретила Финнелу. Мы решили зайти к тебе и пригласить на прогулку. Но если не хочешь…

– Почему же не хочу? С удовольствием прогуляюсь.

Эйрин быстро переобулась в кожаные ботинки и взяла с вешалки меховое манто. Тем временем Финнела предложила:

– Так, может, захватим и Морин?

– Ей не до прогулок, – ответила Гелед, – завтра еще раз попробует сдать зачет по лечению порезов. Сидит сейчас у себя, царапает свою кожу, а потом заживляет. И все у нее получается, да только боюсь, что при сестре Глай снова начнет нервничать и что-то напортачит.

– Она уже жаловалась мне на свою несчастную судьбу, – сказала Эйрин. Чары для заживления кожи относились к перечню базовых и были очень простыми; ей самой они удались с первого раза. – Беда Морин в том, что она принимает все близко к сердцу.

– Вот не пойму, – пожала плечами Финнела, – если что-то умеешь, неужели трудно сделать это при других?

– Тебе нетрудно, – сказала Эйрин. – И мне, и Гелед. Но Морин не так уверена в себе… Ну все, я готова. Идем.

Они спустились по лестнице на первый этаж и вышли из дворца. Уже наступила ранняя зимняя ночь, однако на площади перед Тах Эрахойдом и на всех прилегающих улицах было светло от многочисленных магических фонарей. По инициативе Эйрин девушки пересекли наискосок людную площадь и вдоль Белах-на-Гвайр двинулись на север.

– Только не нужно далеко, – предупредила Гелед, – через полчаса ужин.

– Не волнуйся, успеем, – ответила Эйрин. – Только дойдем до театра, посмотрим афиши. Я слышала, что сегодня прибыла актерская труппа из Лойгира, и в сатарн будет их премьера. Только не знаю, что за спектакль.

– Исторический, – сказала Гелед, которая была большой поклонницей театрального искусства, – о короле Бехаде аб Фейндлахе, правившем Алпайном в конце двенадцатого столетия. Сестра Шиван видела ее в начале осени, когда гостила в Блаклиахе. Рассказывала, что там даже произошел скандал – алпайнский посол выразил официальный протест из-за того, что в той пьесе Бехаду с