страшно обрадуется заполучить в зятья сёлундского викинга!
– А почему нет? – Медвежонок стремительным броском изловил мелкого черного подсвинка, поднял его, истошно визжащего, за заднюю ногу, ткнул кулаком в грязное брюхо: – Как думаешь, этот готов – или пусть еще нагуляет?
– Готов, вепрь тебя задери! Ты уже – нагулял! Вот что я тебе скажу, Свартхёвди Сваресон! Когда Черный узнает о том, что ты и его дочь решили создать семью, он поступит с тобой, как ты – с этим поросенком. И я его понимаю.
– Да ладно тебе! – Свартхёвди отшвырнул поросенка и облапил меня грязной ручищей. – Ничего он мне не сделает. А сделает, так ты за меня отомстишь. А потом – Красный Лис – за тебя. А Ивар – за Красного Лиса. Вот скажи мне, брат: что лучше для Хальфдана- конунга: поссориться с Иваром Рагнарсоном или отдать мне дочь, у которой внутри всё горит, как в Муспелльхейме[30]? Самое время залить этот пожар, и я, мой маленький старший брат, неплохо с этим справляюсь!
Я скинул с плеча замаранную в свинячьем дерьме длань.
– Ты прям Тор и Фрейр в одной медвежьей шкуре!
– Ты понимаешь! – осклабился мой названый братец. Ноздри его крупного мясистого носа расширились: – Чую свежее пиво! – сообщил он. – Надо бурдюк опорожнить!
Развязал гашник и пустил струю под ноги прибиравшего дрова трэля. Простые средневековые нравы. Хотя, может, он и прав. Может, и отдаст Хальфдан ему Фрейдис. Это логичнее, чем пускать совратителя на собачий фарш. Хотя кто знает этих конунгов? Может, он захочет устроить показательное мероприятие для профилактики других совратителей? А может, решит, что Свартхёвди – подходящий инструмент для «заливания пожара», пока папа не отыщет для дочки настоящего, статусного, жениха?
А может, и не узнает вовсе?
Глава двадцать девятая
Ближе к вечеру нас снова пригласили на пиршество. Именно на пиршество, а не на разбор нравственности моего побратима.
Узнал Хальфдан или нет о вчерашнем «мезальянсе», неведомо. По крайней мере предъявы он не сделал. Может быть, потому, что был озабочен куда более важными делами, чем личная жизнь дочери.
Медвежонок на пир не пошел, что совсем на него не похоже.
И что характерно: как я ни высматривал красотку Фрейдис среди пирующих, но так и не отыскал.
И закопошились нехорошие мысли в моей чернокудрой головушке.
Уж не смылся ли мой названый братец со своей свежеобретенной возлюбленной? Например, в Швецию.
Я осторожно поинтересовался у Харальда Щита, можно ли нынче добраться до земель свеев.
– Можно, – последовал осторожный ответ. – А тебе – зачем?
– Интересуюсь.
– Можно, но уже не время. Море неспокойное, дороги развезло…
Я хмыкнул. То, что они называют дорогами…
А потом вспомнил дороги Норвегии из времени, когда я родился, сравнил с российскими того же исторического периода… М-да…
И всё же где Медвежонок? Как бы он не начудил?
Мой дружбан не сбежал в Швецию. Он появился, когда королевский пир уже миновал стадию «пляски-игры» и плавно переходил к тому, что в более поздние времена можно было назвать «мордой в салат» для менее стойких, а для тех, кто покрепче (таких здесь – большинство), тоже «мордой» – но в куда более приятные… области. Вот как, например, мой новоиспеченный хирдман Тьёдар (опять, разъедрить его, ухитрился исполнить «Волка и Медведя», да еще дважды), захапавший себе аж двух девчонок и с видом гурмана инспектировавший содержимое их декольте.
Поначалу на Свартхёвди никто и не глянул. Идет себе и идет. А то, что в кильватере у него движется Фрейдис, и вид у девушки… как бы это поделикатнее выразиться… слегка растрепанный, так это обществу по барабану. У кого тут вид – нерастрепанный?
А вот я сразу насторожился. Уж больно рожа у моего побратима была деловитая. С такой рожей на хольмганги ходят. Или на дележ добычи.
– Медвежонок! – крикнул я, прервав свою познавательную беседу со Щитом о способах консервации кольчуг.
Ноль внимания. То ли не услышал в общем гвалте, то ли опасался, что я стану ему препятствовать…
А одежки Фрейдис-то сзади – все в налипшей сухой травке. Тоже вроде ничего особенного. Сено здесь – везде. Но чтобы так – это надо серьезно в нем побарахтаться…
