свинки. Характерные пропорции и рыжая листва, позволявшая хорошо видеть монстра на зеленом фоне, лишь усиливали впечатление. Посчитать существо умильным мешала пасть на тупорылой морде с большими щеками. Оттуда торчали четыре кривых белоснежных клыка — по два с каждой стороны. Ну и размер тоже сказывался. В холке тварь имела метра два, несмотря на слишком короткие для такой туши лапки. Ширина практически совпадала с высотой. А длиной существо было, пожалуй, добрых три метра.
— Ну и зверюга… — пробормотал Андрей.
— Да, крупный экземплярчик, — кивнул Василий. Изо рта грузчика при каждом выдохе вылетали струйки холодного пара, а меч, зажатый в руке, наверное, мог приморозить к себе всякого, кто схватится за него без перчаток.
— Ваня, ты с этим чудом договориться можешь? — с надеждой спросила Шаповалова, попеременно глядя то на свою винтовку, то на противника. Шанс нанести ему существенное повреждение свинцовой пулькой она, судя по всему, расценивала как катастрофически малый. — Ну, как с тем кустиком?
— Э-э… Нет! — агроном сжал в руках свой бур до скрипа резины. — Он меня слышит, но на контакт идти не хочет. А еще, похоже, в друидизме запросто даст мне фору. И, кажется, считает нас всех… э-э… то ли едой, то ли удобрением. Ну, у плотоядных растений эти два понятия часто пересекаются…
— Давай, жарь, Андрей! — буквально прорычал Павел.
— Не достану, — мотнул головой автомеханик. — Пусть поближе подойдет.
Хлопнула пневматическая винтовка. Затем еще раз, и еще. В веточках, изображавших морду, раздался легкий хруст. Отлетела парочка рыжих листиков, закружившись на ветру. И все. Пулевое оружие против подобной твари оказалось явно неэффективным. Возможно, прошибающий кирпичи автомат Калашникова и смог бы остановить или хотя бы ранить чудище, но его у единственного стрелка не было.
Агроном что-то забормотал, вкручивая бур в землю. Орудие отбора проб погрузилось на треть свой длины, а вокруг то ли идущего, то ли ползущего к людям монстра начала быстро вырастать трава. Ее стебли оплетали коротенькие на общем фоне лапки с ногу взрослого мужчины, но тут же рвались, не выдерживая нагрузки. В ответ на такую угрозу хомяк на секунду замер и то ли хрюкнул, то ли фыркнул, встопорщив шерсть по всему туловищу. Несколько десятков листьев, но не рыжих, а вынырнувших откуда-то синих, унеслись к агроному, словно выпущенные из лука, и облепили лицо Мешкова. Иван упал на спину, начал кататься по земле и, глухо воя, принялся освобождать его. Вероятно, эти листья жалили похлеще крапивы.
Василий вырубил саблей из-под ног кусок дерна и взял его в руки. Дерн мгновенно промерз и заиндевел. Размахнувшись, грузчик метнул его в древовидного хомяка, угодив в условный нос. Хомяк замер, и дыра, образовавшаяся в результате атаки, медленно затянулась чуть сместившимися ветками. Но вниз с восстановившейся морды потек целый ручеек почерневших мертвых листьев и упали несколько отнюдь не тонких веточек.
Мешков уже освободился от синей листвы, однако на ноги не поднимался. Лицо его приняло нездорово-желтый оттенок, глаза закатились, грудь вздымалась часто и неритмично. Похоже, агроном был серьезно отравлен и теперь вряд ли мог принять участие в сражении.
— Жарь, Андрей! — рявкнул Павел, держа в одной руке лопатку, а в другой кинжал.
— Сейчас…
Хомяк продолжал приближаться, снова встопорщив шерсть. Синие листья заскользили между своих рыжих собратьев и над пастью начали собираться в клубок, явно готовый отправиться в полет. Струи пламени, сорвавшиеся с рук автомеханика, лизнули морду чудища. Тварь замотала башкой и злобно зашелестела ветками, но движение не прекратила. Попробовавший сунуться к ее морде Сарбаз отлетел, и из обрубка его правой руки хлынула кровь. Чуть ли не полруки, вместе с копьем, остались в пасти монстра. Как оказалось, сравнивать его с хомяком все же было неправильно. У грызунов не бывает длинной, прячущейся в плечах шеи, в случае необходимости выстреливающей вперед, как телескопическая удочка. Кровь стекала по длинным клыкам, высовывавшимся из пасти, и стремительно впитывалась в листву, которая из рыжей стала буквально огненной. Выпущенное Андреем пламя плясало по телу монстра, но было не в силах зацепиться за него, соскальзывая, как с гуся вода.
Павел оттащил за воротник тонко воющего от боли гастарбайтера, поспешно достал бинт. И скомандовал:
— Вася, жги! В смысле, морозь!
Впрочем, грузчик уже и так старался вовсю. На расстоянии вытянутой руки от него образовался настоящий фронт холодного воздуха. Попадая в него, насекомые падали на лету, а листья странной твари ломались от ветра. Дернувшуюся вперед морду, намеревавшуюся откусить ему то ли голову, то ли руку, Василий встретил молодецким ударом щита. Волна холода и грубая физическая сила сшибли с твари целый водопад листвы. Обнажившийся каркас из веток походил теперь на творение скульптора-абстракциониста, которому под руку попалось много зеленой проволоки. К сожалению, чудовищный хомяк, вжав шею в плечи, унес щит с собой.
