взяла зубочистку.
– А теперь мы нарисуем ему рожицу.
На «лице» осьминога появились глаза, нос и широкая улыбка.
– И присоски! – Леся растопырила пальчики. – Такие штучки на лапах, он с их помощью присасывается к лодкам.
– Точно, мы забыли сделать ему присоски. А ну быстро накатали мне малюсеньких шариков, чтобы прилепить их к нашим лапкам.
Малыши, высунув от усердия язычки, принялись катать шарики.
– Мне тоже нужны шарики для морской звезды. – Даша показала детям свою звезду.
– А у меня ракушки получились. – Нина с улыбкой продемонстрировала всем свои поделки.
– Мы потом положим их в аквариум? – у Леси заблестели от восторга глазки. – У нас будут рыбки?
– Нет, в аквариум эти поделки класть нельзя, тесто раскиснет, а вот украсить ими стену над камином можно.
Работа закипела с утроенной силой.
Ребята в гостиной все же упросили Киру включить им мультики. К Денису с Сергеем присоединился Максим и, кажется, они решили собрать из восьми велосипедов один, длинный, пятиколесный, с восемью сиденьями. Было бы интересно посмотреть, как они будут на этом монстре ездить.
Увлеченная творчеством Ника не заметила, как со второго этажа спустился Александр Георгиевич, поманил к себе Сергея и о чем-то тихо с ним заговорил.
Даша пихнула ее, заставив отвлечься. Девушка оглянулась. Нина тоже обернулась посмотреть, что там.
Мужчины говорили о чем-то серьезном. Сергей выслушал учителя, кивнул и исчез.
– Куда он? – встрепенулась Даша.
Дети, почувствовав, что творится что-то неладное, прекратили лепить и притихли, словно мышки.
– Я дал ему задание. – Александр Георгиевич улыбнулся малышам, но было видно, что мыслями он не здесь и только ответственность за вверенных ему детей удерживает его на базе.
– Он вернется?
– Не сегодня.
Мужчина вышел.
Девушки переглянулись. Даша скисла, потеряв интерес к лепке. Ника обошла стол, села рядом с ней и, обняв за плечи, легонько встряхнула:
– Не дрейфь, скоро все закончится, и вы опять будете вместе.
Даша криво улыбнулась:
– Мы с тобой как две солдатки.
– А то! – Ника глянула на дошколят. – Кто хочет шоколадку?
– Я!
– Я!
– Я хочу! – закричали хором малыши, и девушка жестом фокусника извлекла из воздуха плитку шоколада с изюмом и орешками, растопив страх и вернув на детские лица непосредственные улыбки.
Шоколадка была съедена, фигурки запечены, разукрашены и расставлены на полке над камином. Почитав детям на ночь сказку, Ника дождалась, пока они уснут, перенеслась в свою городскую квартиру и, повалившись на холодный матрас, до сих пор заменяющий ей кровать, дала волю слезам.
Было страшно. Напряжение, в котором все пребывали, постепенно нарастало, не давая ночами нормально спать. Непонятное поведение Александра Георгиевича, задания, которые он давал всем, кроме нее. Правда, ей тоже придется сыграть роль – одну из главных.
Ярослава чуть удар не хватил, когда тренер рассказал о придуманном им плане. Три дня его уговаривали, чтобы он разрешил Нике в нем участвовать. И только когда Александр Георгиевич лично от себя и Кира от лица всех старейшин пообещали, что с ней ничего не случится, дал согласие. Потому что только так можно, не нарушая закон, лишить темного колдуна его влияния. А оно было велико. Аналитикам Романа Евгеньевича наконец удалось собрать и обработать большую часть данных. Если темного не остановить, ему скоро будет принадлежать весь город. И тогда его примеру последуют другие, а это – настоящая катастрофа для магического мира. При такой экономической и политической власти иные не захотят прозябать в тени людей. Они заявят о себе открыто, и тогда знакомый всем мир рухнет. И не факт, что новый будет лучше, даже если светлые тоже вступят в эту игру.
Барбос, почувствовав ее состояние, подполз на пузе и подсунул морду под руку.
– Соскучился? – Ника машинально почесала ему лоб, уши, загривок. Сев, взяла щетку и потянулась к питомцу. – Совсем зарос.
Барбос, сообразив, что ему сейчас будут делать больно, попытался сбежать.
– Ну нет, сам напросился. – Девушка успела его поймать, подтянула к себе и провела щеткой по косматой шерсти.
– Гав! Гав!
– Знаю, не хочешь, но надо. Смотри, на кого ты стал похож. – Она продемонстрировала щетку, полную шерсти.
– Гав!
– Тихо ты. Соседей разбудишь.
– Гав! Гав! Гав! – недовольный, что ему дерут шкуру, Барбос попытался ее укусить, и Ника сдалась.
– Ладно, беги. В другой раз.
Ника отложила щетку, но питомец не собирался никуда идти, и тогда она запустила ему в шерсть руки и взялась пальцами разбирать особо плотные колтуны. Против такого обхождения Барбос не возражал, вытянулся на полу и иногда порыкивал, когда девушке приходилось выдирать клочки шерсти.
– Завтра первое слушание по делу Дениса. Я ужасно за него волнуюсь.
Только собаке она могла доверить свои истинные чувства. Рядом с близнецами приходилось постоянно улыбаться и изображать оптимизм, чтобы хоть немного поддерживать в них бодрость духа. Им потому родители и разрешали пропадать за сотни километров от города на турбазе, чтобы были постоянно заняты и не думали о грустном.
– Жаль, я не могу пойти на суд. Слушание будет закрытым, и меня не пустят.
– Рр!
– Знаю, можно было бы пойти туда незримой и тихонько посидеть в уголочке, но Александр Георгиевич запретил. Я должна постоянно находиться здесь, вдруг вернется бабушка Настасья.
К слову, о соседке. Ее не было дома уже несколько дней. Из-за этого Нике приходилось каждый вечер возвращаться в свою квартиру, хотя она с огромным удовольствием жила бы на базе с Кирой в компании детей, с которыми успела подружиться.
Но пока новости пестрели сводками о пропавших подростках, приходилось думать не только о себе.
– А вот и мы!
Два хлопка – и в комнате появились близнецы, заставив Нику вздрогнуть от неожиданности и запустить в них щеткой.
– Напугали, дураки! Дверь вам на что?
– Через дверь долго. – Денис ухмыльнулся и сел напротив нее на пол. Руки у него до сих пор были в велосипедной смазке.
– Вы хоть дома-то были? – Девушка более чем выразительно глянула на окно, за которым чернела глубокая ночь.
Даша тихонько села рядом. Улыбка парня стала кривой и грустной.
– Были. Мама все время плачет, отец ее утешает. Не хочу провести свои последние часы на воле в такой обстановке, так и тянет перекинуться и порвать кого-нибудь в клочья.
– И вы сбежали ко мне, чтобы поскрежетать зубами на моем плече?
Денис кивнул.
– Брось. Александр Георгиевич разговаривал с адвокатом. У него достаточно материалов, чтобы тебя оправдали.
– А у следствия достаточно материалов, чтобы упрятать меня в кутузку лет на пять.
