– Злата, очнись! – Горячая рука Тагашева коснулась щеки. Мокрое полотенце тронуло лоб, проехало к вискам, охладило кожу.
В ушах зашумела кровь. Жуткий приступ мигрени сдавил стенки черепа. Раскрыв глаза, я наблюдала, как лицо Елизара обретает четкость.
– Ты можешь вывести из строя, не прибегая к другим способностям, – ослабленным голосом прошептала я. – Даже не подозревала, что подобное может обернуться потерей сознания.
– Любое вторжение в разум может быть серьезным. Я предупреждал, что будет сложно. – Елизар приподнял меня за плечи, протянул бутылочку с водой.
Ослабевшими пальцами я поднесла горлышко ко рту и жадно начала глотать воду. Через несколько минут рассудок прояснился.
– Только не говори, что все начнется сначала, – сказала я, глядя, как он не становится, а садится напротив меня. Скорее всего, не хочет, чтобы я вновь свалилась.
Поза теперь была другой: ноги согнуты в коленях, голени переплетены, руки расслаблены и покоятся на коленях. Если не ошибаюсь, это медитативная поза – сукхасана, позволяющая расслабиться. Куда уж больше?
– Сядь, Злата, – попросил Елизар.
Скрестив ноги, я послушно опустилась на пол, стараясь принять такое же положение, как он. Увидев, что я села правильно, наставник одобрительно кивнул. Миг – и я снова погрузилась в сапфировый омут: мягкий, нежный, гипнотический.
Наваждение какое-то. Яркими пятнами зал начал расплываться, терять очертания. Лишь его глаза остались прежними: прекрасными, завораживающими, пленительными. В голове застучало. Я стала мысленно выкладывать каменные блоки, загораживая себя, строя заслон от темного взгляда, проникающего в душу… Не справилась! Шаткая стена рухнула, рассыпалась, исчезла.
Счет потерям сознания я потеряла уже через час. Не помогало ничего: ни захлопывающиеся двери, ни выстроенные стены, ни воздвигаемые скалы… Я едва поддерживала вертикальное положение, но Тагашев был неумолим. Через два часа я сильно пожалела, что, не подумав, обмолвилась о клане мракауров. Похоже, именно эти слова заставляли Елизара испытывать мой мозг на прочность. Через два с половиной часа начало казаться, что еще одна порция безмятежности – и голова разорвется, избавив меня от мучительных, прекрасных, но неумолимых глаз. В который раз щека коснулась шершавой, как наждачная бумага, поверхности гранитного пола. Ресницы сомкнулись… Рука Елизара. Голос. Полотенце. Вода. С трудом собрав расползающуюся волю, я поднялась. Колени затекли. Не знаю, какому йогу сукхасана могла показаться удобной, но ног я не чувствовала, хотя под внимательным взором наставника сидела правильно. Голова кружилась. В горле стоял противный привкус свинца.
– Пожалуйста, хватит. У меня не получается, – почти неслышно выдавила я. В интонации появились умоляющие нотки.
Елизар с жалостью посмотрел на меня, но остался непреклонен:
– Должно получиться. Если ты заметила, все способности раскрывались в тебе медленно. Злата, соберись!
– Я не выдержу, – слабо сопротивлялась я. – Вечером патруль, а у меня нет сил даже руку поднять!
– Еще один раз – и я отпущу тебя, – пообещал Тагашев. – Я не хочу, чтобы, используя телепатию, кто- то к чему-то тебя принуждал!
Мысленно застонав, я плюхнулась на пол. Нежная, но теперь уже пугающая волна плотным пологом накрыла тело. Истерзанный насильственным вторжением рассудок начал отчаянно сопротивляться. Вены на висках напряглись и, казалось, вздулись. В ушах появился навязчивый шум. «Еще чуть-чуть – и мозг превратится в разжиженную массу», – закралась вялая мысль. Тоненькая, липкая струйка побежала из носа, пролилась на губы. «Кровь? Откуда она? Что…» Слово «происходит» оборвалось в сознании. За плотно сжатыми веками появилась черная точка, начала увеличиваться, заполнила разум тьмой. Но на этот раз в обморок я не упала…
Все остальное случилось молниеносно. Миг… и раскаленные языки ненависти вторглись в голову, разрушая стену спокойствия, будто взрывая ее. По венам разлился жидкий огонь. Охваченная резкой, необъяснимой вспышкой ярости, я напряглась. Распахнув почерневшие от злости глаза, подскочила. Высокая фигура напротив качнулась в мою сторону, угрожая моему существованию, причиняя боль. Нога с силой врезалась в живот незнакомца, отпружинила, опустилась на пол. Сжатый кулак прорезал пустоту: противник согнулся пополам, но от второго удара уклонился. Из моего горла вырвался рык. Рывок, и я бросилась к нему. Атаки следовали одна за другой. Он защищался, но не нападал.
– Злата, приди в себя!
Странный отзвук донесся как сквозь толщу воды, завибрировал, слился в глухое рычание и разозлил. Стальные тиски сжали запястья. Кровь ударила в виски. Я зарычала. Резко дернув руками вверх и в стороны, вырвалась, выбросила когти, начала наступать. Не давая приблизиться, парень закрыл себя мощным щитом. Воздух вокруг него сгустился, сверкнул яркой вспышкой ослепляющего, голубовато- серебристого света. Защита мракаура? «Да», – внезапно поняла я. Телекинетический щит, свойственный мракаурам, настолько мощный, что я едва удержалась на ногах. В лицо словно горячий ураганный ветер пахнул.
Я остановилась. Отыскивая уязвимые места, неосознанно, машинально, взгляд будто сканировал щит врага. На мгновение мозг словно отсоединил рецепторы, и зал в моем сознании погрузился во мрак. Яркое свечение колыхнулось, обрело четкость. В определенной последовательности двигаются тончайшие голубовато-белые лучи – неравномерные и образующие бреши. Я улыбнулась. Рывок… Когти вонзились в незащищенное предплечье. Из глубокой раны хлынула кровь.
– Злата, очнись!
Металлический гул неясным раскатом докатился до ушей, заставил тряхнуть головой, но я тут же сосредоточилась. Зажав рану, вампир отпрыгнул в сторону.
Бросившись вслед, я подпрыгнула и оказалась за его спиной. Слишком медлителен. Серебряные когти врезались в плоть. Пять узких, глубоких полос пересекли верхнюю часть спины, наполнились кровью, порозовели… начали стягиваться – восстановился он быстро. Уклонившись от нового удара, противник взмыл в воздух. На секунду зависнув, обрушился сверху. Под тяжестью его тела я повалилась на спину. Сильные, как клешни автопогрузчика, руки сдавили локти.
– Злата! Злата, это всего лишь я!
Горячие губы растянулись, изогнулись, округлились, приблизились к моим.
Быстрые черные вспышки мелькали в сознании. Дернувшись вперед, я выпустила клыки, стараясь дотянуться до его шеи. Он отпрянул.
– Кажется, я говорил не прикасаться к моей девушке! – Громоподобный голос эхом раскатился по залу.
На секунду он показался знакомым, но затем напугал: злой, низкий, громкий. Глаза сузились.
– Макс, это не то, что ты думаешь!
– Отпусти ее! – Он двигался медленно… Наступал!
Всего на секунду стальная хватка ослабла, и этого хватило. Вырвав руку, я вонзила когти в бок сдавливающего меня врага. Он побледнел. Сбросив его с себя, я подскочила. Скользнув по двум застывшим фигурам взглядом, начала отступать к двери. Нужно уходить. Резко развернувшись, бросилась из зала. Две темные тени мелькнули по бокам: схватить не успели, промахнулись.
– Зла… – Грохот металлической двери обрезал неясный звук.
Стремительным торнадо я пронеслась по лестнице. Позади меня раздался топот ног, он приближался, настигал. «Быстрее», – билось в голове. Вырваться из плена удушающих, незнакомых каменных стен. Скрыться. Пустынный холл, заставленный вазонами с высокими растениями, промелькнул незаметно. Где я? Воздух толчками вырывался из легких. Дубовая дверь хлипкой преградой отделила от преследователей. Ледяной холод пахнул в лицо, обжег щеки. Метнувшись вправо, я понеслась к высоким заснеженным кустам. Хруст, треск… Комья подмерзшего снега и хрупкие замороженные ветки разлетелись по сторонам. Живая изгородь расплылась, пронеслась скользящим коридором. Не разбирая дороги, я неслась вперед.
Резкий запах волка настиг уже возле каменной трехметровой стены. Мощные лапы с размаху сбили с ног, повалили в сугроб. Огромная тяжесть навалилась на спину. Давясь ледяными комками снега, я
