оказалось, в ладони он сжимал золотую зажигалку.
Всполох огня поглотил тело. Виктор вскрикнул. Со сдавленными вдохами Охотники отшатнулись, а я не верила в происходящее. Где-то на задворках сознания плеснулась мысль, что ничего хорошего сейчас не произойдет, и дрожащий от ужаса внутренний голос не подвел…
Внезапно голубоватые языки огня, охватившие Виктора, замерли, сверкнули мерцающим серебристым светом, вспыхнули. Закинув голову вверх, Виктор расхохотался: гортанно, громко. Пламя исчезло. На шее Коншина не было и следа от раны, нанесенной Марком. Маска на месте, как и одеяние.
Будто не веря своим глазам, Ланбин прикрыл веки. Понять, что случилось, невозможно! Магия? Не знаю… Он наделен подлинным бессмертием? Мысли перемешались, как в блендере. Вспомнив слова Фомина о том, что когда-нибудь я уничтожу Коншина, сглотнула тягучую, как жвачка, слюну. «Его нельзя уничтожить», – со страхом подумала я. Зрачки расширились. Словно подслушав мои мысли, глава клана мракауров перестал смеяться. Кружась на одном месте, он медленно окинул взором впавших в ступор Охотников, стоящих на верхних этажах мракауров, задержал взгляд на Чернове. Судя по потрясенным лицам, такое представление Виктор устраивает не каждый день. Похоже, многие не знали, на что способен их глава.
– Меня нельзя уничтожить, Марк! – Коншин резко повернулся к парню.
В глазах Ланбина появился ненавидящий зеленый огонь, словно кто-то плеснул в горящий взгляд парня смесь борной кислоты и медного купороса.
– На каждого тирана находится свое оружие! Нужно всего лишь подобрать! – зло процедил он и снова бросился на Виктора.
Удар в челюсть повалил главу клана на пол. Кирилл отреагировал секундой позже. Огромный, молниеносный прыжок – и Марк, отлетев в сторону, ударился о стену холла. Чернов настиг жертву и нанес сильный удар в грудь. Послышался хруст раздробленных костей. Ломающие удары Кирилла сильнее, чем когти оборотня или клыки, и новый костюм не спас. Ланбин не вскрикнул, зарычал.
Новый удар – и рука парня повисла сломанной плетью. Кирилл не убивал, он продолжал избивать. Играет, как кот с мышью, но лишь до тех пор, пока не утолит собственную жажду убивать. Но брат Елизара обречен. Я знала, что этого не избежать, что Марк погибнет, и даже пыталась подготовить себя. Только к этому нельзя приготовиться, такое невозможно осмыслить или принять! Когда мы только познакомились, я знала, что этот добродушный, веселый парень станет моим другом, но тогда я еще не подозревала, как сложно будет потерять этого вампира, ставшего родным за столь короткое время! Страх за жизнь Марка толкнул вперед. Тело качнулось, но Охотники сдерживали стальной хваткой. Я извивалась, хотела помочь, спасти, не допустить, остановить!.. Не чувствуя боли, молча рвалась из грубых тисков. Поднятый кулак Чернова отразился в зрачках. Ведущий Охотник выпустил клыки.
«Марк!» – резким толчком отдалось в сознании. Я рванулась. В данный момент я ненавидела весь род мракауров всем своим существом. Безжалостные звери! Убийцы, для которых в этом мире не существует ничего святого, теплого, светлого! Жестокость, ярость, злость заполнили меня до отказа и мощным потопляющим шквалом выплеснулись наружу. Очень знакомое чувство! «Елизар ошибался!» – внезапно поняла я. Тогда на поляне во мне полыхала не ярость – нечто более страшное и затаившееся внутри, как неуправляемый монстр. Но в данный момент мне хотелось, чтобы это чудовище наконец вырвалось на свободу. И тело послушалось… Где-то внутри меня, подобно всплеску лавы внезапно проснувшегося вулкана, прорывалась темная, неуправляемая сущность. Она словно вспарывала клетки, перестраивала их, прорывала мышцы, выцарапывалась вовне. Хрип Ланбина отдался в ушах. Голубоватая вспышка света ударила по глазам, ослепила. Ионы серебра будто взбунтовались. Жарко… Очень жарко! Пол под ногами качнулся. Где-то наверху черными клубами взорвались расщепленные на песчинки колонны. От пола вверх по стенам поползли глубокие, извилистые, как быстрорастущие лианы, трещины. Замок вздрогнул. Громкий, утробный рык вырвался из горла…
Глава 26
Пробуждение
Охотников отбросило от меня, будто они попали в зону действия мощнейшей ударной волны. Треск и грохот вокруг не прекращались. Сознание прояснилось, но времени задумываться о том, кем я стала и как выгляжу, не было. Подпрыгнув высоко вверх, я кувыркнулась и приземлилась рядом с Черновым. Толкнув Марка в сторону, тот застыл на месте, а смотрит так, словно не доверяет собственному зрению. Сжатый до боли в костяшках кулак врезался в квадратную челюсть. Такой силы удара я не ожидала, как и того, что бью не лапой монстра, а всего лишь рукой. Чернова отбросило на колонны первого этажа, разваливающиеся на куски. Засыпало осколками.
– Ты как? Идти сможешь? – Наклонившись к лежащему на полу Ланбину, я хотела помочь встать, но лицо парня исказилось от испуга.
– Не прикасайся, Злата! – выдохнул он. – Я в норме. Вернее, почти. Но ты ведь не хочешь меня покалечить?! Мать твою! – внезапно выругался он. – Какого черта происходит? – беспорядочно лилось из него. – Вопросов у меня к тебе много, но самое лучшее, что мы можем сделать, – это свалить отсюда. Сам себе не верю! – поднимаясь, добавил он. – Ты себя в зеркало видела? Конечно нет! – сам с собой заспорил он.
Успев пририсовать себе морду чудовища, я сглотнула слюну. Реакция Марка напугала, но, как бы я ни выглядела, брат Елизара прав. Нужно уходить, а ключ все еще у Чернова. Я оглянулась и только теперь поняла, что грохот стих, а вокруг зависла давящая тишина. Охотники застыли, будто под воздействием гипноза. Смотрят со страхом, как на внезапно появившуюся шаровую молнию. Внезапно взгляд выхватил медленно поднимающегося с пола Виктора. В блестящих красноватых глазах читалось потрясение.
– Ген мрака! – скорее прочла по губам, чем услышала я.
На секунду я замешкалась, но причиной стали не непонятные слова. Дыхание перехватило. Вероятно, свалив главу клана, Марк сорвал пластину, прикрывающую шрам, которого у вампира быть не может: тонкий, похожий на клеймо. На правой стороне лица от уголка верхней губы и почти до уха тонкой вязью тянулись всего пять букв, складывающихся в одно слово – Атрэм.
Надпись на клинке и картина с изображением мифической девушки с подобным шрамом на запястье быстро пронеслись в сознании, но не объяснили ничего. Надписи идентичные, но как их связать или объяснить? Как понять, откуда у вампира может быть этот шрам? Не знаю, что отразилось на моем лице, но в глазах Коншина мелькнула догадка. Он словно проследил логическую цепочку моих мыслей.
– Ты уже видела такую надпись, – не спросил, а констатировал он. – И видела на запястье девушки, не так ли?! Где она? Она жива? – Не сводя с меня глаз, Виктор неторопливо прошелся вправо и снова остановился.
Я напряженно следила за ним, при этом стараясь не выпускать из поля зрения Охотников. Заключив нас в плотное кольцо, они подобрались, но без приказа не нападают. Позади меня раздался хруст стекла, но я не повернулась. Знаю, что со спины меня прикрывает Марк.
– Надпись или девушка? – ответив вопросом на вопрос, прикинулась я идиоткой.
«Виктор не спросил ни о клинке, ни о защите верлафов», – отметил рассудок. А о девушке-верлафе из мифа спрашивает так, словно она существовала или существует на самом деле.
– Не зли меня, Злата! – зашипел Коншин. – Тебя ведь так зовут? Или имя такое же фальшивое, как и родство с Николаем Вязиным? Ты знаешь, о ком я спрашиваю! – разозлился он. – Девушка, которую называли Атрэм, с таким же ожогом, как у меня, но только на запястье!
– Значит, Атрэм – это имя? – с опаской уточнила я, вспомнив, что девушку из легенды звали не Атрэм, а Лилия. А вот Виктор, похоже, этого не знает.
– Возможно, – быстро ответил он.
«Очень лаконичный ответ», – хмыкнула я. Возникло ощущение, что, задавая вопросы, Виктор, как и я, двигается на ощупь и многого не знает. А спрашивать его нельзя, ведь непонятно, что ему известно и где я могу наговорить лишнего. Интересно, в сказании о крепости Ветров тоже шла речь о девушке? Может, разыскивали именно ее, а учитывая бессмертие Виктора, вполне можно предположить, что мракауры, напавшие на крепость, были именно Охотниками, посланными самим Коншиным. Внезапно память вытолкнула образ прекрасной незнакомки из моих видений, изящные руки в перчатках. Что она скрывает под ними? Надпись на запястье? «Не может быть», – думала я. Лилия из мифа – верлаф, а таинственная незнакомка не подходит ни под одно определение вампира. Хотя удивляться теперь нечему: увидела я
