облизнула губу. - Еще по осадке... меха легкие. А этот...
Урфин пригляделся: точно. Едва ли воду бортами не черпает.
- Не понимаю.
Зато он понял прекрасно. Меха - золотая марка. Высокие пошлины. Склочные торговцы, с которыми никто не хочет лишний раз связываться. Груз не тронут.
- Ребенок, ты чудо... но теперь мы очень и очень спешим.
Глава 11. Лоскутная
- Я жду с минуты на минуту гонца. Взгляни на дорогу, кого ты там видишь?
- Никого.
- Мне бы такое зрение -- увидеть никого, да еще на таком расстоянии.
Диалог дамы с дозорным.
Тиссу обняли. Поцеловали в макушку. Обули. Обернув соболями - шаль волочилась по земле, как мантия - потащили прочь.
И что это значит?
Она опомнилась, лишь оказавшись в уже знакомой комнате.
- Вы оба ждете меня здесь, - Их неугомонное Сиятельство переодевались быстро, и не думая о том, что леди не должна видеть... хотя успокаивает, что синяки почти сошли. А шрамы вот остались и тот, который за ухом, наверняка, тоже.
- Запоминай, - Урфин протянул руку, и Тиссе пришлось завязывать манжеты старой рубашки. Он опять собрался в город? Мало было? - Если дядя потом спросит, то я неотлучно был при тебе. Ясно?
Нет.
- Да.
Со вторым рукавом Тисса справилась быстрее.
Пуговицы на жилете сам застегнул.
- Я вернусь через час или два... скоро в общем. Гавин, присмотри. И развлеки. Еда есть. Вода тоже. Все, радость моя, скоро буду. Поцелуй на удачу.
И этот невозможный человек наклонился, а Тисса, ошалев от происходящего, не нашла ничего лучше, кроме как поцеловать его в щеку.
- И как это следует понимать? - спросила она, когда в двери с оглушительным скрежетом повернулся ключ. Гавин вздохнул:
- Их Светлость запретили лорду выходить из Замка. Но наверное, что-то случилось...
...из-за Тиссы.
Тот корабль что-то значил. И теперь ей придется врать не только тану, но и старому лорду.
Обучение плохому проходило крайне интенсивно.
- А запирать зачем?
Тисса подошла к двери и подергала за ручку, убеждаясь, что ей не почудилось: дверь определенно заперта.
- Если, - Гавин сглотнул и отступил. - Если кто-то вдруг будет вас искать, то он подумает... решит... что вы и мой лорд...
И Тисса поняла. Она не завизжала сугубо потому, что от возмущения пропал голос. За что с ней так? В чем она провинилась?
- Вы... вы не сердитесь, пожалуйста, - взмолился Гавин.
Тисса не сердится. Она в ярости. Любому терпению есть предел. Но это... это же запредельно просто! Запереть ее здесь, чтобы все подумали... дверь она все-таки пнула.
Не очень удачная идея - пинать дверь, когда на ногах домашние туфельки.
Больно!
И слезы потому, что больно. Надо было этого человека в ванной утопить! А она еще переживала, что врать приходится. Больше переживать не станет.
Плакать тоже. Сейчас успокоится, допрыгает до кресла - Гавин мог бы и помочь - проверит, целы ли пальцы и решит, как отомстить. Планы, приходившие в голову, отличались кровожадностью и малой вероятностью осуществления.
- Вы ведь не выдадите его? - Гавин наблюдал за Тиссой настороженно, точно ожидая от нее подвоха.
- Выдам. Обязательно.
Потому что подло так поступать!
И нога болит.
- Не надо! Он хороший! Он очень хороший... он очень умный и добрый и...
И следующие полчаса Тисса слушала, с каким замечательным человеком она связала свою жизнь. Их Сиятельство обладали неиссякаемым списком достоинств - и как в одного человека вместились- то? - о которых Гавин рассказывал с искренним восторгом. У него и глаза-то сияли... впору поверить, что Их Сиятельство тщательно скрывают от Тиссы другое свое обличье - благороднейшего человека.
- Гавин, - Тисса поняла, что слушать больше не способна. - Если ты не замолчишь, я заору. Громко. И кто-нибудь придет на помощь.
...выбьет дверь...
...Их Светлости донесут, что тан ослушался приказа...
...а Тисса соучаствовала и, более того, сама стала причиной побега. Она же корабль увидела...
- Ты же не выдашь, - Гавин сел на пол и скрестил ноги.
Где это Тисса подобную позу видела?
О нет, двух танов она не выдержит.
- Не выдам.
В конце концов, вдруг случится чудо и об этом приключении никто, кроме Гавина не узнает?
- Тебе не надо бояться. Мой лорд не позволит тебя обидеть.
Чудесно. Вот только верится слабо. Да и никто не обижает Тиссу. Просто получается все как-то нелепо.
- А он скоро вернется? - на часах была половина пятого.
- Если повезет, то скоро.
Хотя бы лгать не стал.
Стало тихо. Слышно было, как трещат дрова в камине, и щелкают шестеренки в часах. В трубах урчала вода, а откуда-то издалека доносились звуки клавесина. Этот инструмент Тисса никогда не осилит. У нее пальцы толстые и неповоротливые.
- И что мы будем делать?
Гавин пожал плечами и почесал переносицу.
- А что ты хочешь?
Чтобы дверь открылась, а Их Сиятельство вернулись, осознав, что поступили нехорошо.
Или еще какое-нибудь чудо.
- Не знаю... - взгляд скользнул по книжным полкам.
Вряд ли там отыщутся баллады о любви... или хотя бы стихи. Тан не походил на человека, который стихами увлекается. Да и вообще обрадуется ли он, узнав, что Тисса в его библиотеку руки запустила?
С другой стороны, сам виноват.
И если совсем-совсем трогать нельзя, то Гавин скажет.
- Тут всякие есть, - Гавин поднялся и, подобрав шаль, о которой Тисса напрочь забыла, сложил ее. - Есть про то, как корабли строить. И еще про дома... про всякие земли. Что там растет и что живет. Есть с рыцарями... и вот про животных. С картинками.
Тисса согласилась на животных, но фолиант пришлось вытаскивать вдвоем. Обтянутая черной кожей с россыпью заклепок, книга выглядела ужасно зловещей.
