В Ласточкином гнезде много странных вещей, и еще больше - обыкновенных или таковыми притворяющихся. Замок надел личину, словно почувствовав, что следом за Урфином и Тиссой появятся другие люди, которые не должны знать о древней магии.
Для них он сделал мост каменным, стоящим на тонких столпах. И лестницу создал, что подымалась от пристани до самых ворот замка. Тиссе на эту лестницу и смотреть-то страшно было - узкие высокие ступени, вырубленные в скале. Разве что безумец решит по ней подняться. Мост, тот солидней - широкий и с перилами, на которых восседали уродливые крылатые твари с собачьими мордами. Твари были исполнены столь мастерски, что выглядели живыми.
И Тисса всякий вечер с опасением подходила к окну, убеждаясь, что твари сидят, а не улетели в поисках добычи... потом привыкла к ним.
Долэг они даже нравились.
Хотя ей нравилось буквально все. В Ласточкином гнезде осталось лишь одно место - Запертая Башня - куда Долэг не сунула свой любопытный нос. И то башня избежала общей участи исключительно в силу отсутствия дверей.
Остальные гости вели себя несколько более сдержанно.
Люди Деграса, возглавляемые вторым сыном барона, прибыли и остались, потому что Ласточкино гнездо - крепость знатная, но и ее кому-то надо защищать. Не тварям же с моста доверить это дело?
Потом людей стало больше... они приезжали, вручали Тиссе грамоты, порой - записку от Урфина, если повезет, то и письмо. Представлялись. Оставались. Не все, конечно, но многие.
И Тисса привыкла.
К людям. К бесконечным караванам - с зерном, солониной, сушеным мясом, рыбой, полотном, конским волосом, льном, конопляными веревками, маслом и прочими весьма важными вещами. К тому, что ее называют хозяйкой. К тому, что ей приходится быть хозяйкой, пусть бы и Седрик Деграс взял на себя командование гарнизоном.
Тисса надеялась, что Урфин не станет возражать...
...вернулся бы он поскорее.
А Седрик - очень ответственный. И его слушают, несмотря на то, что Седрик молод, может, потому, что внешностью он в отца пошел. Огромный, неповоротливый и уже на шрамах. Правда, шрамы эти не в бою получены, а в детстве при падении со стены на кучу щебня. Это Тиссе по секрету рассказала Шарлотта, жена Седрика, еще добавила, что лез он мед красть... и украл, потому и спешил назад - от пчел спасался, только падение спасению состояться не дало.
Шарлотта милая. Она высокая и много улыбается, а смеется громко, заливисто и не боится, что смех такой неприличен. Вот ее брат Тиссе не по вкусу пришелся. Тоже высокий, улыбчивый, но... не такая какая-то улыбка. И Ласточкино гнездо снова с ней соглашалось.
Оно тоже умело чувствовать людей. И помогало хозяйке избегать нежеланных встреч.
Хотя иногда и Замок оказывался бессилен.
Лотар поджидал во дворе, и нынешнего разговора было не избежать. Тисса должна выйти к людям. Передать груз кастеляну. Направить к Седрику солдат и тех, кто желал записаться в солдаты - Тисса заметила пятерых парней весьма деревенского вида, державшихся вместе. Одно копье, полтора меча и старый щит, верно, раскопанный на поле... таких в последние дни все больше.
Урфин писал, что воевать куда проще, чем год за годом на земле трудиться.
Еще были женщины... кого-то отрядить на кухню. И прачки нужны. Служанки. И птичницы. Работницы на скотный двор... мельник тоже помощника просил... ткачихи... Шарлотта говорила что-то о просьбах благородных дам, которых набралось уже полтора десятка.
Значит, горничные, белошвейки, портнихи, куафюр... проклятье. Тисса не приглашала этих женщин в свой дом. И если так, то пусть не плачут о том, что с ними дурно обращаются, а берутся помогать. Тиссе вот отчаянно нужен кто-то, умеющий читать, писать и считать.
Долэг пыталась помочь, но она же маленькая...
- Леди сердиты, - Лотар, не спрашивая дозволения, взял Тиссу под локоть. - Вашему супругу давно следовало бы вернуться. Нельзя оставлять молодую жену в одиночестве. Это преступление.
И как от него вежливо отвязаться?
Тисса обещала Сердрику решить вопрос с баней. Имевшаяся прежде стала слишком мала, а если позволить людям не мыться, как многие того хотят, то очень скоро появятся вши, блохи и прочая мерзость, которой в Тиссином доме не место. А еще на кухне жаловались, что главная печь дает чересчур сильный нагрев и хлеб, подгорая снаружи, внутри не пропекается. В прачечной не хватало щелока... Пожалуй, будь у нее меньше проблем, Тисса бы сдержалась. Но сейчас она вырвала руку и спросила прямо:
- Что вам от меня надо?
Насколько невежливо будет выставить его из дому? Шарлотта обидится...
- Неужели не ясно, - Лотар коснулся щеки, и воспоминание, которое Тисса от себя гнала, парализовало ее волю. - Вы прекрасны. Вы слишком прекрасны, леди, чтобы принадлежать одному человеку. Тем более что он не ценит вашей красоты...
Надо позвать на помощь.
Сейчас день... и люди вокруг... Тисса хозяйка. Нет больше запертой двери.
- Я вижу, как вы одиноки. Это разрывает мне сердце.
И ножа нет.
Конечно, Тисса не собирается никого убивать, но с ножом ей было бы спокойней.
- Верность - это, конечно, замечательное качество, но... неужели ты думаешь, что твой супруг дает себе труд ее хранить? Он слишком давно в отъезде... а у мужчин есть свои потребности. У женщин тоже. Это природа. И если так, то кому повредит маленький адюльтер?
Тисса убежала.
Она должна была осадить наглеца. Пожаловаться Седрику - пусть бы сам разбирался со своим родственником. А Тисса сбежала. И уже ночью, забираясь в пустую кровать, слишком большую для нее одной, плакала от обиды. Почему-то вспоминалась грудь той подавальщицы и то, как Урфин на нее смотрел.
Он же вернулся в конце лета.
Ласточкино гнездо, услышав о приближении, поспешило известить хозяйку. И конечно, Тисса была в самом неподходящем месте - на скотном дворе... она успела сбросить фартук и высокие сапоги - в иных по двору было не пройти, что и стало главной причиной визита - снять косынку, но не переменить платье... забыв о том, что леди не бегают, Тисса опрометью бросилась в замок.
Не успела.
Кавалькада всадников влилась во двор, добавив хаоса привычной уже суматохе. И Тиссу подхватили, подняли в седло, обняли так крепко, что она дышать перестала.
- Здравствуй, ребенок. Я уже и забыл, какая ты красивая...
- А ты колючий, - Тисса с нежностью провела по щеке.
Вот и надо было ей всякие глупости придумывать?
- И грязный, - Урфин поцеловал ее в нос.
- Я тоже... я по тебе скучала.
Леди не обнимают мужа прилюдно. И не вздыхают от счастья, уткнувшись носом в загорелую его шею... дуры какие.
Глава 14. Сближение
У счастья рыжие глаза, веснушки на пятках и громкий голос, особенно, когда счастье недовольно. И голос этот слышу не только я.
Счастье не желает пустышку.
И погремушку.
И козу ему делать не надо - накал страсти в голосе достигает апогея. Но увидев меня, счастье
