- Извини, - Меррон свой отодвинула. - Мне нельзя. Здоровье слабое.
Одхэн фыркнул. Терлак засмеялся, показывая, что шутку оценил.
- Еще не привык жить один? - он фамильярно двинул локтем под бок. - Сколько тебе?
Двадцать два.
Много это? Наверное. Но не Терлаку лезть в жизнь Меррон со своими советами. Она спокойно допила пиво, жалея лишь о том, что колбаски остыли. Да и жевать под пристальными взглядами этой троицы было неудобно. Но Меррон не уйдет. Не сейчас. Позже, когда сама решит, что пора уходить.
- Ладно, - Терлак протянул руку, показывая, что готов на мировую. Пожатие было крепким, даже чересчур. - Я понял. Ты не пьешь. Куришь?
- Нет.
- Правильный, значит.
- Да.
Вспомнилась почему-то та сигарета, с травкой. И Сержант, поджидавший в коридоре. Глупый разговор... а потом нелепая свадьба и все остальное.
И то, что до свадьбы было, тоже.
Почему Меррон вообще с ним заговорила? Она никогда и ни с кем не разговаривала на балах. А тут вдруг... наверное, промолчи она, все сложилось бы иначе. Хуже? Лучше?
- Слушай, Марти, - Терлак не собирался отступать. Что ему нужно?
Не дом ли Летиции Барнс? Столовое серебро она увезла с собой. И фарфор тоже. И все более-менее ценное, конечно, если эта ценность была ограничена в габаритах.
Плохо, если дом собираются ограбить: Меррон вряд ли сумеет постоять за себя.
- Ты не злись. Мы - ребята простые. Дальше Краухольда не были...
- Я был, - тихо заметил Одхэн, но остался неуслышанным.
- ...поэтому и знакомиться пришли по-простому. Слышали, что дядя твой в Город отбыл...
...об этом, наверное, весь Краухольд слышал.
- ...и тут ты... один... сидишь. Скучаешь. Тоскливо, должно быть? А нам втроем интересно.
- Что интересно? - нет, все-таки внушала эта троица подозрения, однако, поразмыслив, Меррон решила, что вряд ли им нужен дом. Слишком многие видели их вместе с Меррон, и случись беда, вспомнят.
- А все интересно. Ты в Городе был? И Замок видел?
Была. Видела. Чтоб ему сквозь скалы провалиться.
- Может даже протектора... правда, говорят, что он здоровый, как Брюс?
- Больше.
Уходить невежливо и... чего ради? Пустого дома, где Меррон никто не ждет? Люди подозрительны, но если дело не в них, а в самой Меррон? Ей сложно верить кому-то.
Но разговор еще не означает веры.
И Меррон не стала возражать, когда Терлак заказал еще пива, а к нему - сушеных рыбешек, соленых до того, что без пива есть их было невозможно.
Разговор пошел почему-то не о Городе, и не о Меррон, как она того опасалась, но совсем о посторонних вещах. О близкой зиме. О ярмарке, которая, конечно, скучна, но в городе других развлечений нет. Разве что трактир вот... Одхэн занудно жаловался на жизнь. Брюс пытался рассказать смешную историю, но путался, забывал слова, и уже от этого становилось смешно.
Или от пива?
Но когда предложили накатить еще, Меррон все же отказалась.
До дома ее проводили.
И на прощанье сунули в карман листок.
- Тут хорошие люди собираются. Говорят о том, о сем, - сказал Терлак, похлопав по карману. - Послезавтра. Приходи. Будет интересно.
Листок Меррон кинула в камин.
Хватит с нее разговоров о том, о сем с хорошими людьми. Ей и без них есть чем время занять.
Терлак объявился через неделю. Возможно, он и раньше заглядывал, но Меррон случилось уехать: вызвали за город и поездка затянулась, хотя с первого взгляда стало понятно, что спасти измученную родами девчонку способно только чудо. И Меррон пыталась это чудо сотворить.
Никогда еще собственные руки не казались настолько неуклюжими.
А люди, окружившие Меррон в надежде, что чудо случится, бесили своей непроходимой глупостью. Они убили девочку. И повитуха, гладкая, ленивая в движениях женщина, которая два дня мучила несчастную, водила кругами по бане, окуривала, шептала заговоры, а когда не помогли, велела поминки готовить.
Живой похоронила.
Наверное, когда-нибудь потом Меррон научится быть равнодушной, и просто делать то, что должна, но произойдет это не скоро. И Меррон с трудом заставляла себя смотреть девчонке в глаза. У той не было сил даже на то, чтобы плакать, когда ее резали, да и вряд ли она в родильной горячке понимала, что происходит. А ребенок умер. И задолго до появления Меррон.
Девочка - на ее руках.
На этот раз чуда не случилось, и Меррон чувствовала себя виноватой. А повитуха, сменив обличье, помогала наряжать покойницу. Ровный голос ее, выводящий строки отходной песни, звучал в ушах Меррон до самого дома. Хотелось кричать. Плакать. Сделать что-нибудь.
Что?
Например, вымыться, растереться жестким полотенцем докрасна. Одеться. Налить смородинового вина из запасов Летиции. Забраться в пустое кресло перед пустым же камином.
Всех не спасти.
В другой раз получится... возможно. Утешение? Или понимание, что другого раза не избежать? Сколько их еще будет, девочек, девушек, женщин? Уморенных своими же.
Когда в дверь постучали, Меррон обрадовалась: кто бы ни пришел, он отвлечет от мрачных мыслей. За дверью ждал не посыльный, не поздний пациент, но Тарлак.
- Вечера доброго, - сказал он. - Отвратно выглядишь. Напиваешься?
- Отдыхаю.
- Пригласишь?
Меррон пожала плечами и открыла дверь. Возможно, это было неразумно с ее стороны, но вдвоем лучше, чем одной. В гостиной Терлак долго осматривался. Ну да... вязаные салфеточки. И вместо картин - вышивки в рамках. Картина тоже есть, исполненная акварелью, неумелая, но очаровательная - подарок племянницы. Статуэтки вот Летиция с собой забрала...
- Тебе ничего не хотелось бы тут поменять? - Терлак принял кружку с вином. Бокалы Меррон так и не купила.
- Нет.
- То есть нравится вся эта... обывательщина?
Что плохого? Тетя тоже любила всякие штучки, у нее как-то получалось с ними ладить, создавать уют. А Меррон не умеет. И остается - беречь созданный кем-то.
- Поездка была неудачной? - Терлак уселся в кресло, закинул ногу за ногу, и сделался до отвращения похож на Малкольма.
...в одном из тех прежних снов Малкольм умер.
- Вроде того.
О чем с ним разговаривать? О светлом будущем? Или переменах в мире? Всеобщем счастье, которое непременно наступит, если убить всех, кто этому счастью мешает. Тетя никому не мешала...
Тогда за что ее?
- Слушай, ты всегда такой неразговорчивый? - Терлак не собирался отставать. - Вроде нормальный парень. Неглупый...
...спасибо на добром слове. В последние годы так вовсе поумнел.
- ...а ведешь себя как...
