Леди и война. Цветы из пепла

выразительный, нежели это дозволено, – кто знает, сколь легко навлечь гнев?

Нашей светлости не следует волноваться. Все замечательно.

…госпиталь ни в чем не нуждается.

…рацион больных всецело соответствует их нуждам, в нем присутствуют и масло, и жир, и даже сахар.

…хватает и лекарств, и перевязочных материалов.

…жители города, особенно женщины, охотно устраиваются в госпиталь на работу, поскольку здесь питание лучше.

…и в самом скором времени будет проведен ремонт, а пока…

Единственное, что я могла сделать, – сократить визит настолько, насколько это допустимо. Не хватало создать ощущение, что я недовольна оказанным приемом.

Потом были казармы, переполненные людьми.

И дом городского управителя, где собирали сирот…

…и площадь перед храмом… сам храм, куда я все же осмелилась заглянуть, желая убедиться, что все пришло в норму. Не было ни голов, ни крови, но лишь темнота, мурана и утомленный рыцарь на рыжем коне.

…черная проплешина выгоревших кварталов. И каменные оползни разрушенных домов. Расчистка началась и… остановилась при появлении нашей светлости.

Именно тогда я осознала, что, где бы ни появилась, буду мешать. Статусом. Необходимостью соблюдать дистанцию. Мириться с моей свитой – без охраны и сопровождения нашей светлости никак нельзя. Обеспечивать мне комфорт. Давить раздражение. Бороться со страхом совершить ошибку…

От меня больше вреда, чем пользы.

Во всяком случае, сейчас. Мое время придет, но позже, когда исчезнет эта вынужденная спешка и жизнь более-менее наладится. Тогда помимо хлеба, тепла и крыши над головой потребуются символы.

И тогда же присутствие мое будет уместно и полезно.

Вечером, заглянув в глаза Кайя, я понимаю, что сегодняшний день дорого ему обошелся. Он ведь думал не о том, что должен был сделать, но обо мне.

Город небезопасен.

Да, есть охрана, но есть и опыт, который говорит, что порой от охраны мало пользы.

А в городе остались те, кто предан революции… или новому старому богу, попавшему под мое дурное влияние… или просто считает меня виноватой в том, что началась война… или же ненавидит Кайя, ведь многие потеряли родных и близких.

…почему ты не сказал?

Мне горько. И за то, что я лишняя, и за то, что мучила Кайя весь день.

…мне следует учиться отпускать тебя. Я знал, что ты поймешь. Сама все увидишь и поймешь.

Увидела. Поняла. Принять – куда как сложнее.

Я морально не готова держаться в стороне.

…Кайя… те списки, которые составлялись. Ими кто-нибудь занимается?

…пока нет. Позже. Хочешь?

…только если это не будет мешать. Я бы попробовала их упорядочить. Хоть какая-то польза. Ешь давай.

Он глотает, не разжевывая, не обращая внимания на то, что именно в тарелке, главное, чтобы было. А если не будет, то тоже не страшно. Голодная смерть ему не грозит.

Я же получаю ответ.

…надо сделать карточки, желательно в нескольких экземплярах.

Кайя облизывает пальцы.

…один вариант – классифицировать по именам. Второй – по роду занятий. Если имеется отметка о принадлежности к гильдии, то уточнить уровень. Мастеров и подмастерьев – отдельно. Я выделю тебе помощниц. И если что-то еще нужно…

…я скажу, ты ведь знаешь. Почему ты сразу не предложил мне эту работу?

Знает. И добравшись до кровати, закрывает глаза.

…помнил, как ты писать не любишь.

А еще потому, что я сама должна была понять, что хочу делать и хочу ли.

На следующий день приносят стопки бумаг, мятых, с пятнами и потеками, порой совершенно нечитаемых. Их много, гораздо больше, чем я думала.

В смежной комнате ставят столы. И прочищенные трубы позволяют разжечь камин. Со стеклами сложнее, выбиты, и окна закрывают ставнями. Темно. А свечи – слабое подспорье. Но жаловаться на неудобства глупо. У меня пять помощниц, которые не слишком-то рады оказаться вблизи к нашей светлости, но выбора у них нет. Я же не заигрываю, не пытаюсь притвориться своей – мы все осознаем разницу в положении и правила игры. Мы работаем.

Имя за именем.

Строка за строкой.

Возраст. Пол. Место проживания. Статус.

Род занятий.

Опыт.

И магия статистики, когда за именами перестаешь видеть людей. Возможно, так легче. Две карточки и синий бланк удостоверения личности, который я заверяла печатью. Ежевечерний ритуал, знаменующий окончание рабочего дня.

К вечеру пальцы сводило судорогой, и я разминала их, опасаясь, что Кайя услышит и запретит.

Ему хотелось. Ему не нравились мои усталость и головная боль, которая возникала от духоты и дрожащего неверного света. Слезящиеся глаза и прилипший намертво запах чернил. Здесь они были на редкость вонючими. Но Кайя мирился. Да и ему самому приходилось не легче.

А однажды он пришел и сказал:

– Через три дня выезжаем.

И я вдруг поняла, что зима давно перевалила за середину. Что город, если не восстал из пепла, то всяко ожил, что проблемы не исчезли – это в принципе невозможно, – но перешли в ту стадию, когда окончательное их разрешение зависит сугубо от планомерной работы. И Кайя организовал эту работу.

К весне завалы окончательно расчистят и начнется строительство.

Пойдут подводы с камнем, лесом и металлом.

В порт вернутся корабли.

А в город – люди.

Но это будет позже. А сейчас имеем ли мы право просто взять и уехать? Да, я безумно соскучилась по Йену. И по Настасье, которая уже месяц, как прибыла в Ласточкино гнездо. Я хочу знать, что Урфин поправился. И увидеть, как Шанталь пытается встать на ноги. Дети в этом возрасте очаровательны…

Я просто-напросто хочу отдохнуть, но помимо желаний у меня есть и обязанности.

Впрочем, Кайя настроен решительно.

…за этим местом есть кому присмотреть. От того же Аллоа город отличается лишь размерами. И сделано уже многое.

А предстоит еще больше.

…Иза…

Какое мрачное выражение лица. Кажется, новость не из приятных.

…послезавтра состоится казнь. И мне надо, чтобы ты на ней присутствовала. Я понимаю, насколько это неприятно для тебя, но…

Но я леди Дохерти, и мое место рядом с мужем.

Рыночная площадь и два помоста. Оцепление. Толпа.

И я касаюсь ладони Кайя, чтобы убедиться: он здесь, со мной. Не его проведут мимо людей, которые пусть бы и утратили сходство с призраками, но еще не забыли запах крови, некогда витавший над Площадью Возмездия.