А производство – падает. Промышленность, несмотря на бурный количественный рост, отстала в техническом отношении от Запада. Пробуем покупать патенты – так нам назначают ТАКИЕ выплаты, что проще забыть, чем запустить что-либо в производство. И под видом инженеров, агентов патентного бюро по всей Державе разъезжают британские, французские, даже американские граждане с дипломатическими паспортами. И крутятся они почему то возле военных крепостей, портов, русских заводов. Намедни в Сормово выловили одного господина… Дю Шакле, кажется… Полный чемодан калек с картами государства, чертежи паровозов, вагонов, размеры, копии лекал, карты технологические… И ничего не поделаешь. Россия Франции ДОЛЖНА. Так что, господа жандармы мило извинились, и даже кальки оставили. Поскольку изъять – невозможно. Француз. А Британия? Империя, над которой никогда не заходит солнце! Разъелась, захватила колонии по всему земному шару. Двести миллионов фунтов стерлингов в год приносят они доходы пайщикам! А на сто фунтов можно спокойно прожить целый год! Скромно, но всё же… Армстронг, британский оружейный магнат, платит дивиденты своим акционерам по пятнадцать процентов в год! А для зарабатывания таких прибылей нужна война. Иначе падет спрос на оружие… Но что толку? Германия выплавляет двести семьдесят шесть миллионов восемьсот тысяч пудов стали. Америка – почти полмиллиарда без малого! А что Британия? Всего лишь сто двадцать три миллиона пудов. Золото из неё растекается по всему миру. А для самой Метрополии ничего не остаётся. Жалкие крохи. И опять же Франция… Гордые изящные французы не желают работать. Зачем? Куда проще купить пару-тройку акций любого займа, а затем только стричь купоны и прожигать деньги, полученные в качестве выплат за проценты. Только Россия должна галлам полмиллиарда франков в год одних процентов по внешним займам! А всего – двадцать семь миллиардов золотом. Так что, Франция блестит, но только вот блеск у неё фальшивый… Николай устало махнул рукой военному министру:
– Идите, идите, голубчик. Не утомляйте меня. Я всё знаю.
Сухомлинов прервал свой доклад на полуслове, щёлкнул каблуками, склонил благородно седую голову, развернулся, вышел прочь из кабинета. Позади Императора бесшумно открылась дверь, выглянула супруга:
– Ушёл? Супруг кивнул, и Аликс быстро подойдя к нему, прижала голову к груди:
– Устал, мой бедненький. Утомляет тебя гадкий министр. Ну, пойдём-пойдём, Григорий Иваныч нынче пророчество обещал объявить. Новое.
Николай послушно поднялся с кожаного, обитого серебряными гвоздиками кресла, послушно последовал за женой…
Распутин был встревожен. Никогда ещё царственная чета не видела его в таком состоянии. Можно сказать, что чудотворца трясло. Он сидел в своём знаменитом чёрном сюртуке, бледное лицо с бородкой скрывалось в полутьме тщательно зашторенной комнаты. Одинокая свеча в углу отбрасывала неровные блики на его высокую долговязую нескладную фигуру, заставляя подумывать о нечистой силе. Но, тем не менее, несмотря на стучащие друг о друга зубы прорицатель оказался на высоте – и сообщил пусть невнятно, но многое: нет больше на свете ни Британии, ни Америки. В руинах лежит гордая Галлия. Выжжена адским огнём половина Германии. А на севере Империи новое царство возникло. Неведомое доселе, с ужасающей силой. Именно оно превратило в пепел заокеанские земли. Да и половину Европы тоже. Сожгло их адским пламенем. И теперь переменился мир. И никогда прежним не станет. А коли хочет он, Николай, на троне Державы Российской усидеть, поскольку людишки в том царстве жалости не ведают, а силе их предела нет, то должен государь немедля посольство на Мурман снарядить. И послать туда самых- самых людей. Не мешкая!
Выкрикнув последние слова, Григорий упал на пол, забился. Изо рта пошла пена. Тот час к нему подбежала одна из его духовных дочерей, наглухо закутанная в чёрное, тупым ножом разжала челюсти, вставила между ними деревянную ложку. Появился и дюжий молодец, так же в чёрном, бросил на грудь пророку подушку, навалился, сдерживая конвульсии. Николая и Алису трясло. ТАКОГО они не ожидали. Обычно Распутин пророчествовал по малому. Ну, там кто-то что-то украл, кому то нужно то-то и то-то сделать. Но такое – впервые… В это время «дочь» подняла голову, замахала руками:
– Идите, идите, старцу плохо! Воздуха не хватает…
Смущённая чета торопливо вывалилась из покоев Распутина. Николай, весь бледный привалился к стене, смахнул, не заботясь об условностях этикета, пот со лба. Алиса, что бывало с ней в минуты очень сильного душевного потрясения, забывшись, произнесла по-немецки:
– O, mein Gott…
Спохватилась, обернулась к Ники, ухватила его за грудь мундира, зачастила:
– Милый, сделай немедленно, как велел святой старец! Не тяни! Собирай посольство как можно скорее! Император уныло протянул:
– Но КОГО послать то?!
– Самых-самых! Гм… А действительно, кого? Жаль, Столыпина нет… А если… Радостно воскликнула:
– Пошли Петра Николаевича Дурново! И престолу предан душой и телом, и голова знающая. Пускай берёт, кого пожелает, и немедля на Север! Куда старец святой повелел ехать…
Ретроспектива. «Хиросима» как средство от триппера.
«Бог создал людей, а гражданин Кольт уровнял их в правах»
(Казенная форма извинения пыточных палачей кровавой гэбни, выбивающих зубы диссидентов и правозащитников в подвалах Лубянки посредством нанесения ударов рукояткой пиндосовского пистолета марки «Кольт».)
ПИСЬМО КОМДИВУ.
Отпустите в море, командир дивизии, я Вам в автономке подвиг совершу, Месяцев на десять загружу провизии, Разверну баталии к Югу от Шумшу
В экипаж мне дайте пьяниц и развратников, кумача немного, со стола начпо.
Искупим провинности мы делами ратными в зоне от Америки к островам Нам-по.
Отпустите в море, командир дивизии, водка разонравилась, к зову женщин нем.-
Разве можно пьянствовать в этот век коллизий и соревнования соц и кап систем
Не жалейте к богу в рай мою жизнь отпетую. Как вернусь с победою – партия в Кошу,
Не ужель не верите, что одной ракетою я Гонконг с их триппером к черту сокрушу.
Отпустите в море, командир дивизии, пять авианосцев к Пасхе потоплю.
Дело знаю твердо я, пусть начпо не писает,– Землю нашу русскую, как и он, люблю.
К сожалению, социализм слишком гуманен. Пока специалисты института Сербского и больницы имени Кащенко бились над проблемой перевоспитания моральных уродов типа всяких там Новодворских, Бродских и прочих педерастов человеческого разума ( Если вы считаете, что В.Новодворская – женщина – можете бросить в меня камень!), психически здоровые люди бились над решением проблемы выживания РУССКОГО ГОСУДАРСТВА. Ибо было слишком много желающих превратить территорию русского государства в пустыню. И, что характерно, уничтожения русского государства желали те же лица, что желали смерти Российской империи во времена царствования последнего российского императора Николая Второго – Северо- Американские Соединенные Штаты, Британская Империя, Германия, Франция, Япония. Смена государственного строя в России ничего не изменила кроме лозунга. В конце девятнадцатого, начале двадцатого века кричали: «Смерть Российской Империи – тюрьме народов», в середине и конце двадцатого – «Смерть СССР – тюрьме народов!»
Вопрос стоял о ЖИЗНИ более чем двухсот миллионов людей. Именно о жизни, а не о выживании. И уж тем более, не о наличии в магазинах вареной колбасы. Это потом, в годы перестройки, самой главной
