гарнизон. Центральная улица. Магазин. К удивлению старлея, полки были полны. Правда, многое было непривычно, но подобного изобилия он не помнил со времён Училища в Ленинграде. Банки, правда, непривычные. Да и другая упаковка. Один сахар чего стоил – синие бумажные цыбики, туго перетянутые бечёвкой. Или масло в берестяном туеске. В табачном отделе вновь разбежались глаза в разные стороны. Но вот фильтровых сигарет – не было. Зато папирос – море разливанное… Нашёл себе по вкусу. Месаксуди. Взял сразу сотню штук в большой картонной коробке. Прикупил консервов, хлеба. Взял и бутылку коньяка незнакомой марки «ГолицынЪ». Уж больно продавщица рекомендовала. Затем – домой. Там расстались с другом, который спешил к семье. Соскучился за месяцы похода. Понятно… Чего уж там…
Поднялся к себе на пятый этаж. Вроде – эта дверь. Точно. Открыл выданным давным-давно ключом. Зашёл. Три комнаты. Даже челюсть отвисла. С чего бы такое богатство?! Потом сообразил – числится то он женатым, хотя супруга так и сгинула в Севастополе семьдесят пятого…
Нашёл кухню. Осмотрелся, не зная, куда поставить большие бумажные пакеты из крафт-бумаги. Ни стола, ни стула. Хорошо, хоть «Североморск» под подоконником наличествует. Туда пока всё и сгрузил. И бегом назад, на улицу, пока мебельный работает. Не на полу же ему спать? Благо, довольствие денежное перед увольнением на берег выдали до копеечки. Опять удивился до глубины души – было всё. И кровати, и шкафы, и стулья с табуретами и столами. И даже – чудо невиданное! Доставка. Расплатился, и жди дома. Так и сделал. Ждать пришлось недолго. Минут двадцать. Позвонили в дверь. Открыл. Уже тащат грузчики, отдуваются. Затащили. Дал пятёрку за труды. После почти до полуночи расставлял по разным местам купленное. Даже про ужин забыл. Спохватился. Когда уже и руки трястись начали, и желудок сирену выдал. Сел за новенький стол. Открыл консервы. Налил стопочку, к бутылке прилагающуюся. Подивился старым русским орлам на стекле. Махнул, закусил. И вдруг то ли ему послышалось, то ли почуял… Ни с того, ни с сего поднялся. Прошёл в коридор. Рука сама дверь открыла, а за ней стоит Джера… Вначале то и не узнал, только вот сердце подсказало. Стоит молча и смотрит на него. А он – на неё… Потом просто взял за руку, и в квартиру буквально втянул. Провёл на кухню. Налил. Она выпила. Себе налил, поскольку стопка одна. Тоже осушил. А бывшая б… уже не такая, как прежде. Ни вечных синяков под глазами. Ни той ужасающей худобы. Покруглела. Посвежела. Только глаза по-прежнему шальные. И взгляд тот, отчаянный, как в их последний раз… И никак сообразить Святослав не может, откуда она здесь взялась? Ведь расстались тогда в том забытом номерном Мурманске. И вдруг – здесь. Да ещё у дверей его квартиры.
– Ты…
А потом слова оказались вдруг лишними. Ненужными. Всё сказали глаза… Прав оказался старлей – умерла Джера. Вновь родилась Джульетта. После той сумасшедшей ночи никого на порог она больше не пускала. Ждала. Его. Как узнала, куда его перевели, как адрес раздобыла и сама сюда перебралась – не его дело. Главное – что дождалась…
За тот поход ему присвоили капитан-лейтенанта. А спустя четыре года, когда Джульетта, наконец, забеременела, перевели служить на новую Базу СФ в Севастополь. Откровенно говоря, не хотел он туда ехать. Всё опасался бывшую свою встретить, хотя разум и говорил, что это нереально. Подсознание, видно, нашёптывало. Но, раз человек военный, то приказам подчиняться обязан…
А там – солнце. Море. Им дом дали. Пусть служебный, но о таком и мечтать не мог даже. Целых два этажа. Впрочем, моряки Императорского Флота жили точно в таких же. Так что ничего особенного. А Джера, то есть, Джульетта… Святослав скосил глаза на прильнувшую к нему жену и улыбнулся…
Двенадцатое «гумо»
« …Состояние хронополя и гравитационного поля стабилизируется, вместе с тем, расчеты показывают, что указанные поля ведут себя аналогично массам воды при подводном взрыве. Первая пульсация («Валентина Гризодубова», «обсервационная зона N 48/14», «объекты NN…..», собранные экспедицией АПЛ АПЛ КСФ, см. приложение N 1 к отчету), ее энергия и время начала и окончания, позволяет с высокой степенью достоверности предположить возникновение еще ШЕСТИ ПУЛЬСАЦИЙ, по аналогии с подводным взрывом, а также рассчитать предположительное их время и точки прорыва «ткани мироздания» (см. приложение N2 к отчету)… Наибольшую опасность, по мнению специалистов 64-го отдела представляют не указанные пульсации, вызванные затуханием взрыва вызванного хронобомбой, а выявленные факты нарушения причинно-следственной связи (см. приложение N3 к отчету), единственным средством борьбы с которыми является жесткая цензура в печати, радио и телевещании…»
Опять особый отдел. Похоже это планида такая. Опять подписка о неразглашении. Опять учеба. Опять новое назначение. И зарплата… размер которой указывал на то, что он попал в секту «ритуальных самоубийц». Святослав Дымник догадывался, что все, что он знал о том кругосветном походе, как его участник…в лучшем случае – десятая часть собранной информации. Девять десятых ему знать «по штату не положено». Тогда. Сейчас, по крайней мере, он знает больше. Там в Датском проливе была еще одна аномальная зона. Они ведь тогда проторчали там недели три с половиной, ожидая пока спецы что-то там… Обломки линейного крейсера «Худ», потопленного…крылатой ракетой, на уцелевших обломках которой заводское клеймо с тройной свастикой, надписью «Норторп-Грумман-Браун» и число 1985.
Сегодня ожидается очередной «прорыв» на этот раз над Ладожским озером, если верить этим чудакам из двенадцатого «гумо». На всякий случай, все гражданское судоходство по Ладоге, приостановлено сроком на три дня. Через Неву, и построенный Беломор-канал, в Ладогу нагнали боевых и специальных кораблей. Он, Святослав, механик на маленькой подлодке построенной для решения именно таких самоубийственных задач. Маленькая она по меркам Святослава, привыкшего к размерам и комфорту атомарин. По местным же меркам «малютка» побольше подлодок типа «Барс». Но моряков в экипаже десять человек – остальные спецы всяких ужасных контор, упоминать всуе которые не положено. Что-то будут измерять. Или уничтожать. Или захватывать.
Самое интересное, что все прогнозы этих из двенадцатого сбывались. Из-за одного такого прогноза кузен Вилли перенес столицу из Берлина в Кенигсберг, поближе к кузену Никки. А кому понравится, что в его столице, в самом центре, полыхнет какая-то чертовщина? Решение о переносе, появилось не сразу. Поначалу Вилли не поверил Никки, заподозрив, что внезапно поумневший кузен, начал вести какую-то хитрую политическую игру. Даже напряг свою разведку – не готовят ли кузен Никки вместе с северянами воздушный десант на Берлин? Узнать удалось немного. Да и не поверил Вилли Никки, уверявшего, что он и северяне ничего дурного против Германии не замышляет. Точно замышляет! К зоне «аномалии» указанной кузеном, Вилли на всякий случай стянул войска, а здание Рейхстага, граничащего с зоной аномалии, тайно превратил в крепость, перебросив туда почти все пулеметы германской армии, и установив в подвалах прилегающих домов полевые орудия стреляющие картечью на прямую наводку.
Вначале появился светящийся зеленоватый туман, потом он рассеялся, и Вилли, лично командовавший войсками, увидел, что на проспекте перед рейхстагом появилась странно-одетая многотысячная толпа. Очень странно одетая. Немцы не любят странностей, ибо порядок во всем – становой хребет германской нации. Вильгельм заподозрил, что это все-таки русские десантники, неведомым образом проникшие в центр Берлина, и проклиная коварного кузена Никки приказал открыть огонь. Пулеметы отстреляли по две ленты, после чего немецкая гвардия ринулась в штыковую атаку добивая уцелевших незнакомцев.
Потом были «разборки». Вначале местные. В ходе них выяснилось, что убиваемые незнакомцы что-то вопили на немецком языке! Немцы? Не может быть! Вильгельм отказался поверить в то, что почти двадцать тысяч немецких мужчин, разом сойдут с ума, и оденут на себя женские корсеты, чулки с поясами, накрасятся как дешевые портовые польские шлюхи, и пойдут маршем через сердце Берлина мимо Рейхстага, и позвонил Никки. К месту события прилетели спецы из двенадцатого управления, и изъяли все, включая трупы расстрелянных. Прибыл и Николай Второй в сопровождении каких-то северян в военной форме.
А потом Вильгельм пил горькую в обществе Никки. А кому понравится, что какие-то м…даки из будущего устроят в столице Германской Империи гей-парад? В голове Вилли, воспитанного в лучших прусских традициях, не укладывалось, что могут быть какие-то еще парады, кроме военных!!! А ведь такого офигенного шила в мешке не утаишь! Поползли слухи… Поползли смешки…Берлин – столица п…доров… Такого позора Вильгельм выдержать не мог! Узнав через Никки, что Кенигсберг по расчетам избежит всех
