сейчас пересечься.
– Верил бы в Бога, помолился…
Казаков с трудом проглотив обиду и подозрения, связался с Федоровичем и приказал:
– Пойдете с лаборантами. Выход через четыре часа.
– Э?…
– Инструкция в файле и диспетчера третьего бокса!… Больше ничего не спрашивай капитан, как человека прошу.
Федорович передернул плечами, почуяв по тону начальства неладное. Потоптался в кабинете и пошел на стрельбы за своими.
Глава 11
Тео отжимался, зло поглядывая на зеленый покров травы перед носом, но злился на себя. В душе мрак был, ярость и презрение мучили его как призраки убитых душегубца.
Он прекрасно понимал, что будет со Стасей, но не помог, когда ее брали, не возмутился, когда его допрашивали, не выдал своих чувств, вернувшись на плац. Ему бы радоваться, что обошелся порицанием и легким административным наказанием за то, что не доложил о странностях соседа по комнате, а он печалился. Он почти хотел, чтобы его расстреляли. Этот вариант ему казался более привлекательным, чем бдения на плацу, когда мысли, будь они не ладны, возвращаются и возвращаются, издеваются над ним, лезут в голову, не обращая внимания на физическую занятость. Впервые усиленные физические занятия не мешали Тео думать, а наоборот, способствовали процессу. Только за это он ненавидел и себя и Стасю, которая, он был уверен, наградила его подобной кривизной сознания, спев свои привлекательные, но гиблые песни о любви, уважении, вере и прочих архаизмах.
Какого черта он слушал, какого черта пустил ее в душу, дал проникнуть яду мягкотелости и глупости в сердце?!
Ненавижу, ненавижу, – скрипел зубами, отжимаясь и, почти поверил в это, почти принял спасительную злость на женщину, почти зацепился за нее как за спасение для себя, но в этот момент завыла сирена и по громкой связи была объявлена тревога. Курсантов последнего курса срочно принялись строить, готовя к внеплановому заданию.
У Тео сердце от тревоги выпрыгивало, когда он вытянувшись вслед за остальными в ряду, увидел на огромном галодисплее над плацем, лицо Стаси:
– Взять живой!! – пронеслось. – Тот, кто отличится, получит звание сегодня!! Он станет героем Федерации!! Вперед!!
Курсантов направили к ангару за экипировкой и сгрузили в планеры. Небо буквально гудело от стай фланирующего железа.
Трудно было бы поверить, что одна женщина способно устроить переполох и поднять по тревоги не то что наземные службы контроля, спецотряды, но и курсантов. Трудно. Если бы Тео не знал Стасю, не общался с ней.
Сокурсники гудели, переговариваясь, а он молчал, не вмешиваясь в пустые разговоры. Он думал – сможет ли он выстрелить в нее? Сможет ли сдать? И понимал – нет, понимал, что пропал, понимал, что должен найти ее первым, сдать и получить освобождение от выговора, стать первым и заслужить звание досрочно. Шанс, небывалая удача, и радуйся бы, да на душе мерзко от одной мысли, что возьмет он женщину и сдаст, получит за это звание, к которому столько шел, ради которого столько терпел. Возьми беглянку и так и будет – уже сегодня Тео станет героем, получит долгожданные лычки…
Только на черта они ему сдались?!
Кир стянул с головы капюшон и посмотрел в небо: не к добру эскадрилья планеров показательные выступления устроила.
Свистнул ребятам, кивнув в сторону неба. Капитан прищурился, выглядывая из развалин.
– Не она ли? – шепотом спросил Дон.
– Погадаем на щебенке? – скривился. – Кир, вернись и приготовь оружие, я сейчас закончу.
Повернулся к Дону и продолжил восстанавливать адаптер связи, вмонтированный над ухом.
– Военная академия. Нам же сказали, она попала в военную академию, – буркнул и голосовой диссонатор выдал эхо через ушную раковину.
– Помолчи, – поморщился Вит.
– Интересно, она что нибудь узнала? – перезарядил бластер Кир, вытащил второй из под камня. – Позиция у нее была лучше, чем у нас.
– Кто знал, что выкинет на двести метров выше уровня моря?
– Да еще в грозовое кольцо, – поддакнул Дон и поморщился, почувствовав как закоротило контакт. – Полегче, неприятно.
– В курсе, – бросил капитан и вытащил чип совсем. Закрыл паз и осел у камней разглядывая обугленные наноны на микроне платформы. – Слом, – выкинул отжившую деталь.
– Значит опять без связи, – присел рядом Кир, передал боезаряд.
– Русанову вытащим, там решим.
– Наверняка она что нибудь узнала, – скопировал позы товарищей Дон, засовывая полученный от Кира бластер подмышку.
– Не факт. Но у нее переговорник. Извлечем, заменим вышедшие из строя детали – будет связь.
– А если нет? – со значением посмотрел на кружащие в небе планеры Кир.
– Тем более, надо вытаскивать человека и соображать об отходе, – прищурился на один из летательных аппаратов капитан. – Эмблемка знакомая.
– Говорю же: курсанты из военной академии, – сплюнул раскрошившийся микрофон в сторону Дон. Потрогал обугленную щеку. – Неслабо шарахнуло.
– Угу.
– Пришел в себя – радуйся, – заметил Вит, обдумывая как незаметно проследить за группами зачистки. Где они будут десантироваться? Где Станислава? Точно ли они выйдут на нее, если пойдут за планером военной академии?
– Я радуюсь, но последнего микрона микрофона нет, – хмуро бросил Дон.
Кир вздохнул, поднимаясь:
– Фигня. Вернемся – починят.
– Двинулись, – решился капитан. – Держимся за этой птичкой, – указал на планер, уходящий в сторону от них.
Троица перебежками рванул за ним.
Локтен приметив площадку в развалинах строго завода, резко нажал кнопку катапультирования – пусть объект уйдет на землю. В утилитарной зоне взять его будет легко, наверняка уже оцепление стоит и группы зачистки работают. На планере же можно уйти в зоны правительства, а туда даже погоню не пустишь, запрещено, а если еще полетит к орбитальной станции – вовсе можно потерять, а Фил материал терять не хотел, как желания в обществе сумасшедшей сущности тет а тет находиться, не имел. Беспокойная она больно, непонятная.
Стася заметив движение руки доктора, не думая схватила его и притянула к себе за грудки, тут же сработал выброс сиденья и, планер, выплюнув через крышу пассажиров, ушел вверх, а те понеслись вниз.
Локтен выл, Стася мечтала выкинуть его до того, как оглохнет. Но доктор ценный заложник, пригодиться, поэтому женщина лишь ткнула пальцем ему под подбородок, успокаивая и, крепче прижала к себе. Сиденье тряхнуло и, воздушная подушка как ветер листик мягко опустила их на землю. Вот тут Стася дала себе волю – откинула мужчину, отряхнулась с брезгливостью, потерла руки о брюки.
– Сопляк и слабак! – проворчала вставая и, поморщилась: что то она много ругаться стала, нетерпимость проявлять. Десять дней всего здесь, а уже подтачивает сознание негативные поля этого мирка. Впрочем, легко себя оправдать, причину в других своим поступкам найдя. Только глупо. Знаешь что
