все медленнее тяжелее.
– Двигайся, – подтолкнул ее Вит. Тео обернулся – все ли в порядке.
И осенило – его нельзя взять с собой, но можно ей остаться.
И легче стало. Верно, правильно. Все что надо – передадут ребята. А она останется и пусть лучше будет жить ностальгируя по родине и родному миру, чем с осознанием вины перед Чижом, перед собой, предательницей бросившей в трудную минуту.
– Я останусь, – заявила Виту. Тот бровью не повел и неясно было услышал ли вообще.
– Сектор семь, – объявил лаборант.
Контейнеры встали на песок у кромки воды. Патрульные рассредоточились спиной к ним, лицом к гипотетической опасности. Сван через плечо покосился: что ж там такое они предкам доставили? И крякнул от неожиданности: водоросли, мальки то рыбы какой, то ли тритонов.
– Это чего? – озадачился.
– Пополнение популяции, – буркнул лаборант.
– А она есть?
На этот раз мужчина промолчал. Ян за него ответил:
– Инфузории точно уже есть.
– Что то этот молодняк на бактерии не похож.
– Обезьяна на человека тоже не похожа, – заметил Борис.
– Ее труд облагородил, – фыркнул Иштван.
– Ага, а головастиков что до популяции макак облагородит?
Бойцы начали строить версии, перекидываться шутками и фантазировать. Один Николай упорно молчал и сверлил взглядом Ивана.
– Если со Стаськой что то случиться, я тебя… – предупредил тихо. Но патрульные услышали, притихли. Капитан на него покосился:
– Сколько ты с нами? А все замашки древности не выветриваются.
– Это ты к чему? – развернулся всем корпусом к командиру и тот ту же позу принял:
– К тому, Чиж, что стращать меня не надо, без твоего зубовного скрежета хреново. Ты только узнал, а я месяц с этим живу, – процедил.
– И молчал?
– И дальше буду. И ты, и все остальные. После выхода мы сидим в боксе и ждем вывода группы, с которой ушла Стася.
– Интересно девки пляшут, – протянул Иштван, вставая рядом с Николаем.
– Темнишь, командир, – заметил Сван, мигом потеряв интерес к доставленным экземплярам. – Разборки конечно, не к месту, но блин, вопросов назрело – лопатой не разгрести. Какой бокс, капитан, с кого перепугу? Зачем, почему, чего мы ждали сидя в Центре и что будем ждать сидя в боксе?…
– Выхода ребят.
– Куда и когда? – подобрался Чиж.
– Как только, так сразу, Коля, а вот куда, узнаем, когда выйдут.
– Супер, – оценил Пеши.
– Мрак и туман, – парировал Чижов. – Допустим, ваш темный, темный урабора никак на свет выйти не хочет. Его дело. Вопрос: почему и мы втемную играть должны? И ладно мы – нами.
– Что такое приказ знаешь? Тогда не задавай тупые вопросы, сержант.
Николай лицом закаменел, прищурился недобро:
– Хороший ответ. Как раз в духе «древности».
– Ты не забылся? – не менее «ласково» посмотрел на него Иван.
– Кончайте ругаться, – влез Борис и даже между мужчинами встал, предотвращая схватку. Пока словесную, но видно – прелюдию к рукопашной. – Вы заметили: мы последние время только и делаем, что ругаемся. Это ненормально, ребята.
Сван потер затылок. Чиж и Федорович отвернулись друг от друга.
– А ведь он прав, – протянул Ян.
– Следующий квадрат – выход домой. Там помиритесь, – буркнул лаборант, прекращая дебаты.
Патрульные двинулись в путь, раздумывая на ходу.
– Иван, что ты знаешь, расскажи, ты же понимаешь, это важно для всех нас, – попросил Николай, смягчая тон. Капитан зыркнул на него и вздохнул:
– В том то и дело, что ни черта я не знаю!
– А все таки?
– Появился граф и эта. Первый ясно откуда и как, а со второй полная непонятка. Стасю тут же дернули в отдел, а эту поставили на ее место.
– Пытались понять, что к чему?
– Скорей всего.
– И что поняли?
– Жди, доложат, – фыркнул Иштван.
– Куда, кстати, Теофила дели? – спросил Ян.
– Домой отправили, загостился.
– Вот это правильно, – оценил Пеши. – Мужик нормальный, но хло опотный.
– А меня двойник Станиславы интересует, вопросов много создает, – заметил Борис. – Причем, как она появилась и почему ее в группу вместо Стаси поставили, дело третье и не нашего ума…
– Не согласен, – буркнул Чиж, но его не услышали или сделали вид, что не слышат.
– … Мне другое любопытно: как мы не заметили подмены? Ведь ничего не заподозрили. Да, неадекватность, поведение странное, агрессия неприсущая женщине вообще, Стасе, в частности. Но ни у одного мысли не возникло, что она это не она.
– У графа возникла. Помнишь, он еще вопил: ведьма, вы все в опасности?
– Вот! Он, дремучий по сути человек это понял, почуял неладное, как мог пытался до нас донести, а мы всем составом уперлись в одно – это наш товарищ!
– Кто бы другое предположил?
– Я, – бросил Иштван. – Я тоже почуял не то с ней что то.
– Капитан, что молчишь? – спросил Сван.
– Думаю, что в рапорте писать, куда и как она исчезла.
– Тоже огромный знак вопроса, – кивнул Борис.
– Слушаю вас и диву даюсь, – проворчал Чиж. – Прете по Пангеи и удивляетесь распылению какой то гаргоны!
– Тебя это не удивило?
– Нет! Меня более важные моменты волнуют! Стася например! Вернусь и вытрясу инфу из вашего глубоко рассекреченного отдела. Я его еще глубже засекречу! И плевать, что потом: хоть списывайте, хоть расстреливайте!
– Дурак ты, Чиж, – бросил Иван. – И мысли у тебя дурные. Все то тебе гадость мерещиться, репрессии какие то, подвохи. Никак ты от своего допотопного мышления избавиться не можешь.
– А ты помоги. Не темни, а прямо скажи, как есть и что есть!
– Мог бы – сказал! И хватит мне тут истерить! Не на балу и не барышня!
– Угу. На балу у вас как раз, кавалеры, а барышне в дерме!
– Может, наоборот, в шоколаде, – примирительно протянул Ян. – Сидит где нибудь в районе светлого капитализма в уютном ресторанчике, устрицы дегустирует, винцо вековой давности потягивает.
– Если б так. Только Стася она и есть Стася, ее вечно в форс мажор тянет. Или тянут! – глянул на капитана.
– Работа такая!
– Слышал!
– А мне говорили, «зеленые» – дружные, – бросив пустой контейнер сказал молодой лаборант. – Хватит вам бузить, помогите лучше.
Патрульные подхватили груз, пряча смущение.
