выставил руку, останавливая их. Уставился на Стасю исподлобья, улыбнулся криво:
– Валькирия.
Обошел ее медленно и остановился напротив, но уже благоразумно соблюдая дистанцию:
– Раны украшают не только мужчин, но и смелых женщин, – заметил, оценив рану на шее. А так как убедился что она сквозная, но, тем не менее женщина жива, заподозрил, что она и правда имеет колдовскую силу или находится под покровительством какого нибудь Бога.
С такими лучше не ссорится, таких лучше приручать и в своих друзей обращать. Соратниками они больше пользы принесут, чем врагами… или мертвецами. Голова колдуньи знатный трофей, но кроме как похвастаться своей удалью, ничего больше не даст, тогда, как живая чародейка может принести победу войску, сделать воина непобедимым и возвеличить его имя настолько, что оно будет помниться и потомкам.
Это Аттиле больше нравилось. Он кивнул двум воинам, что стояли невдалеке. Те схватили женщину за руки и повели в неизвестность.
На Стасю глазели как на диковинку, застывали, завидев, комментировали взятие в плен, обсуждали кто она, кто те, кого убили везунчики. Масса версий сновало по лагерю, разлетаясь быстрее, чем запах жаренного мяса, идущего от костров, над которыми готовили тушки животных.
На пригорке стоял шатер, рядом телега с биороботами и старый германец, охраняющий их в ожидании императора. Ниже шатра стояло еще пять более бледных и бедных, а дальше тянулась череда костров, виднелись груженные награбленным телеги, кибитки, возле которых сновали женщины, бегали дети.
Стасю привели к крайнему шатру внизу и толкнули внутрь, где уже находились две женщины. Одна в скифской одежде, мужеподобная, с грубыми чертами лица, тут же возмутилась и стала ругаться с мужчиной, что привел пленницу. Вторая, которой как раз и стоило возмущаться – рта не открыла. Стояла нагая и как ни в чем не бывало намазывалась жидким тестом из курдюка.
Русанова тоже не стала обращать внимание на затихающую ругань, прошла к шкурам в стороне и растянулась, не дожидаясь приглашения. Надо восстановиться, остальное потом.
Патруль вышел на прогалину меж лесом и остановился, поглядывая на золу, что осталась от некогда обширного поля невдалеке, на дым затухающего пламени, что превратил поселение в угли, на трупы, которые клевали вороны, не обращая внимания на пожаловавших гостей.
– Н да а, – протянул Борис.
– История в деталях, – с желчью кивнул Сван.
Не дай Бог Стася сюда попала, – подумал Чиж.
– Надеюсь, Альфу пронесло, – задумчиво протянул Иван.
– Или вынесло. Вопрос куда, – вздохнул Иштван, оглядываясь. – Нет, ну до чего дикари, а? Все бы жечь, убивать да грабить. Заняться им больше нечем!
– Не суть, – отмахнулся Федорович. – Двенадцатый квадрат, между прочим, – сверил координаты по хрономеру, и вздохнул: молчит стрелка. – Ноль реакции.
– Радоваться надо.
– Угу. Я порадуюсь, если группу зачистки вызывать не придется, а Альфа окажется вон за теми кустами.
– Ближайший коридор только через пятнадцать минут, – напомнил Ян.
– А я терпеливый, подожду, – буркнул мужчина и пошел прямо, в чащу. Ветки сломанные привлекли, стоптанная трава. – Конница прошлась, – оценил.
– Значит нам туда дорога, – смело пошел в лес Борис.
– Стоять! – приказал капитан. – Залегли у кустов, сравнялись с растительностью. Пацавичус, Сергеев, на разведку. Даю пять минут, время пошло.
«Зеленые» рассредоточились и замаскировались, ожидая возвращения товарищей. Тишина, прерываемая треском видимо разваливающихся от пожарища бревен и недовольного карканья воронов, действовала на нервы.
«Только бы не Стася оказалась десяткой», – мелькнула предательская мысль у Николая. Он даже головой качнул: дожил. О чем он думает? Не о задании – о женщине с феноменальной способностью ввязываться в истории. Нет, прав Иван – паре не место в патруле. На уме одна Стася. В таком состоянии глупостей натворить, что файл переслать.
Минуты тянулись как резина. Ребята начали томиться ожиданием, с нетерпением поглядывая в глубь леса, чутко прислушиваясь. Когда время истекло, Федорович прошипел в переговорник:
– Сван, почему молчим?
– Говорить нечего – чисто, – бросил тот равнодушно. – Двигайтесь.
Патруль пошел вперед и вскоре услышал чертыхания Сергеева.
– Сван, что?
– Хрянь полная, командир. Группу зачистки надо вызывать. Здесь с полсотни трупов, если не больше, и все с необъяснимыми для потомков отверстиями. Косили воинство бластерами без разбору. По всему видно, горячо было.
– Оружие нашел?
– Два бластера.
– Наши?
– Пока только копытные да рогатые, железом обвешанные.
– Ян, что у тебя?
– Тоже самое: ряды мертвецов в непревзойденном колорите древних нарядов. Дубинки у некоторых почивших, между прочим, будь здоров. А большинство: спаты, дротики, луки, щиты под два метра вон лежат, копье валяется. Все.
– Состав Альфа – четыре человека, значит бластеров должно быть минимум четыре.
– Не факт, командир, – бросил Борис. – Откуда ребят вынесло, неизвестно.
– Согласен. Может, только два экземпляра на четверку и было, – поддакнул Ян.
Федорович спорить не стал – не досуг, а как на поле боя вышел, так и вовсе о теме дискуссии забыл:
– Да а!
– У пс! – изумился Иштван. – Неслабо Альфа размялась.
– Да уж. Похоже сегодня у кого то праздник, – присел перед погибшим крепышом в кирасе Борис, оглядел отверстие во лбу. – Даже знаю у кого – у «синих».
– Макарову печаль. Убирать замучается, – протянул Чиж, обходя погибших. Он искал Стасю и боялся найти.
– Наших нет, – заметил Пеши, словно мысли его прочел. И на хрономер уставился – ноль. Ну, надо же! – Где их теперь искать?
– Разделимся, – постановил Иван. – Сван, Чиж, Хаким – идете вместе. Ян, вызывай группу зачистки, прибрать надо. Иштван – прикроешь его. Идете слева. Я и Борис – справа. Дистанция – сотня. Связь не отключать! О любом движении докладывать немедленно!
– Нам бы «языка», – мечтательно протянул Пеши.
– Хочешь «синих» здесь поселить? – хмыкнул Сван. – Ну, ты до обрый!
– Резвее надо двигаться, – с тревогой сказал Николай.
– Тебе в темпе нельзя. Пока, – отрезал Иван.
– Я в норме…
– Дебаты на базе. Двинулись.
Стася только начала дремать, как почувствовала, что кто смотрит на нее, находится близко от нее. Распахнула глаза и закричала бы, если могла, но голос не было и получилась немая пантомима. На Русанову смотрело жуткое существо с татуированным, морщинистым лицом, в тряпье и колье из костей. Смрад шедший от чудовища затмевал любые неприятные запахи.
– Жрица, жрица, – прошамкало хрипло на латинском, выказывая гнилые зубы.
«Сгинь!» – рыкнула не ужас женщина. Существо выпрямилось, выказав гордую осанку и вздернутый подбородок. Теперь оно больше походило на женщину, но поручиться Русанова не могла, она скорее знала это, чем определила по каким то признакам.
