— Да нет, — усмехнулся Андрей, — ничего еще не потерянно, — подмигнул он, — мы разобьем их.
— Истинно?
— А то, — молвил эстонец и пришпорил коня.
За последнее время он уже основательно овладел ездой верхом. Нельзя было бы утверждать, что до своего попадания в прошлое, Андрей этим никогда не занимался, ездил, конечно, но чтобы вот так во весь опор это только здесь под Архангельском. Даже в Москве он не пытался вытворять такие выкрутасы.
Князь Ельчанинов всю ночь не спал. Бессонница. Ходил по горнице из стороны в сторону, словно предчувствую, что завтрашний день будет совершенно не таким, как обычно. Поэтому приезд запыхавшегося эстонца его не удивил.
— Значит два корабля, — проговорил он, смотря в окно, Андрей кивнул, скорее по инерции, — так-так. Все как ты рассказывал. Уверен, что именно на этих кораблях лоцман.
— Уверен, — выпалил Золотарев. — Он, или на шняве или на галеоне. На шняве и таможенники, взятые в плен, были, да вот только их всех на фрегат переправили…
— Уверен?
— Своими глазами в подзорную трубу видел. Да и Семен это подтвердить может.
— А смысл в этом? — поинтересовался князь. — Ведь если те уйдут, то мы все равно их не выручим. Отправлять в погоню кочи бессмысленно, англичане и голландцы нам свои суда не дадут. Силой мы тоже их взять не сможем. Хватит нам и одного врага — шведа.
Ельчанинов вытащил трубку, хотел, было закурить, да передумал. Просто пихнул в рот.
— М-да, — пробормотал он, — что же делать?
То, что нужно скакать в цитадель и помогать капитан-командору тут уж по-другому и не поступить. А вот брать ли с собой сержанта? Князь повернулся к Андрею. Окинул его взглядом. С одной стороны, если эстонца убьют, Петр Алексеевич ему не простит. Чем-то ведь тот государя заинтересовал. С другой стороны можно отправить обратно к воздушным шарам. Тем паче, что там остались не опытные ребятишки. Не дай бог (тут князь невольно перекрестился) натворят что-нибудь не хорошее, а ведь там племянник князя- воеводы.
— Вот что братец, — вдруг проговорил он, — а езжай-ка ты Андрей к своим шарам. Там у тебя сейчас парни молодые неопытные остались. Не дай бог, что еще натворят. Золотарев понимающе кивнул.
— Ты уж смотри, — добавил князь, — не потеряй мне парней. Головы у них горячие.
На этом разговор закончился. Эстонец встал и вышел. Князь, глядя в окно, проводил его взглядом, вздохнул. Подошел к своему сундуку, открыл его. Извлек белую рубашку, пистолеты. Переоделся. Накинул камзол. Вышел во двор. Оседлал лошадь и поскакал к крепости.
Карл фон Лёве места себе не находил, бродил все время по каюте из угла в угол. Иногда курил. Мысли в голову лезли не хорошие, а что тут поделаешь. Если бы не одного Ивашку удалось уговорить, то вся эскадра к городу выступила, а так пришлось всех лучших моряков на два корабля пересадить, да на штурм отправить. В том, что помор проведет их корабельным путем, он не сомневался. Чай такие большие деньги взял. Вот его толмач — не надежный. Гневно разговаривал с лоцманом, но (это командор сам созерцал) Рябов тому, что-то сказал и паренек умолк. Взгляд у него потускнел. Леве оставил бы его на фрегате, да только лоцман сей ни на голландском, ни на аглицком языке разговаривать не умеет. Ко всему прочему этот таможенник, как там его — вроде Крыкоф, больно горяч был. Убил злодей одного из лучших его офицеров. Отчего пришлось отослать на шняву лейтенанта Юхана Алина.
Вот и приходится ходить и угла в угол и курить. Нервничать, ожидая донесений. Как придут хорошие новости, так выступят и оставшиеся парусники к городу. Вот и стоят теперь пять кораблей над Ямищем.
Но больше всего Карла смущали некие объекты, что увидел он в подзорную трубу. Огромные шары, выделялись на фоне небесной тверди. Их было два, но одновременно в небо они не поднимались, а поочередно. Командор даже засек время. Интервал составлял пятнадцать минут. Как на качелях — вверх- вниз. Фон Лёве даже мысль посетила, а не секретное ли это оружие русских. Причем оба шара (так считать Карл) были связаны с землей какими-то канатами.
Устал. Вызвал офицера. Сообщил о шарах и попросил сообщить, если что-то изменится. Или если будет информация со шнявы. Когда тот ушел, прилег. Сон сморил сразу же. Проснулся оттого, что его за плечо теребил вахтенный офицер.
— Ваше сиятельство, — пробормотал он, — вы просили сообщить, если что…
— Ну?
— Один из странных шаров, — летит.
— Куда?
— Его уносит в глубь материка.
— А ветер? Ветер, какой сейчас?
Офицер назвал параметры. Командор задумался. Неожиданно для служивого он улыбнулся. Каким бы секретным оружием не были шары, а управлять ими русские не могли. Власть над ними была у ветра. Куда подует, туда и понесет.
— А вести, вести со шнявы есть? — неожиданно вспомнил Карл Лёве.
— Вестей нет.
Рябов уверенно вел корабли по корабельному пути. Он посматривал на Митяя. Паренек стоял тут же у компаса.
— Ты бы лучше поближе к корме Митя держался, — посоветовал он, — как я корабли то на мель посажу, тут такое начнется.
— Да как же дяденька, — залепетал паренек, — вы же без меня и слова не поймете. Да и нельзя мне, шведы неладное почуют.
— И то верно, — согласился Иван, — ладно прорвемся. Как говорится два раза не умирать, а одного не миновать.
— Ты что Иван Емельянович, — умирать собрался?
— Типун тебя на язык Дмитрий, — рассердился Рябов. — Если и суждено будет умереть, так продадим наши жизни подороже. (Фраза лоцману показалась какой-то заезженной, словно и не помор он, а воин какой-то.) — Парусов бы прибавит капитан, — прокричал он.
Дмитрий Горожанин перевел. Офицер махнул рукой, и матросы засуетились. И вскоре скорость парусников увеличилась.
— Вот это лучше, — проговорил лоцман и улыбнулся, если уж сажать корабль на мель, так на всех парусах.
Лейтенант Шёшерна взглянул на этого разговорчивого бородача. Тот почти не умолкал и лепетал что-то на своем варварском языке, понятном только одному его приятелю. Прошелся на корму и посмотрел в подзорную трубу. Русские, несмотря, что им было известно о приближении вражеского флота, не убрали вешки. Шёшерна улыбнулся и, вернувшись к лоцману, сообщил эту приятную новость.
— Вот и замечательно, — проговорил тот, — мне легче вести шняву будет, да и лоцман на галеоне не промахнется, — потом добавил — ты Дмитрий поближе к борту держись. Сейчас начнется. Вон и крепость на берегу виднеется.
Как только Горожанин сделал несколько шагов в сторону борта, которые тут же были примечены лейтенантом. Рябов резко крутанул штурвал, и корабль налетел на мель.
— Приплыли, — проговорил он.
И тут офицер выстрелил, но не в Ивана, а в Дмитрия. Паренек уже вскочил на борт, и теперь падал сраженный пулей.
— Forraderi,[49] — заорал лейтенант.
Пока тот орал, а матросы носились по палубе в панике, Иван поднял Дмитрия и прыгнул с ним в воду. И тут в шняву врезался галеон, что шел следом.
Придерживая палаши, бегом пробежали стрельцы к брандерам[50] , готовить их к баталии. Скорым шагом пошли на валы — констапели
