Земля неведомая

Елена Горелик, Светлана Головко Земля неведомая

Пройденный нами путь — не приговор, не единственно возможный вариант. Эта книга не о том, что было, а о том, что могло бы быть нашей историей. Эта книга — о людях, которые забыли о слове "невозможно"…

"…дай бог, чтобы и дальше твой ум всегда находился в подчинении у сердца".

Леонид Соловьёв, "Очарованный принц"

Часть 1. Генералы Мэйна

1

— Хочешь знать, за что я на самом деле ненавижу испанцев?

Вопросик настолько не вписывался в колею их предыдущего разговора, что Галка опешила. Хотя, Дуарте — капитан Дуарте! — умел сделать и самую обычную беседу полной неожиданных поворотов.

— Здесь, если мне не изменяет зрение, пару минут назад обретался один сеньор, — сказала она. — Но он уже скоропостижно вышел… Я верно поняла — именно он навёл тебя на такие грустные мысли?

— Тебя не проведёшь, — хмыкнул Жозе. — Но раз уж я первым завёл этот разговор, давай доведу его до конца, а ты уже делай свои выводы.

— Только прошу тебя, не переводи…э-э-э…курс на всех испанцев чохом. Говори о конкретных людях.

— Как хочешь, — сказал Дуарте. Заглянул в опустевший стакан, налил себе рома и выпил ещё, хотя, и так уже был "под подогревом". — У моего отца был компаньон. Как-то отец занял у него четыре тысячи реалов. Дело в порядке вещей, они друг у друга часто занимали денег под разные сделки. Отец провернул своё предприятие, честь честью отдал долг, да вот незадача: не успел оформить возврат денег на бумаге. Заболел. И на следующий день умер. Через день умерла мать. А ещё через день контору опечатали, имущество описали и продали якобы за долги. А когда оценщик объявил, что стоимость имущества не покрывает стоимости долга, — это Дуарте сказал с такой ядовитой иронией, что Галка мрачно усмехнулась, — с торгов продали меня. Единственного наследника, слишком хорошо знавшего подоплёку дела.

— А этот испанец?

— Сын компаньона моего отца. Было время, когда я называл его братом… Выпьем?

— Ты поаккуратнее с ромом, особенно в таких делах, — предупредила его Галка. — Думаешь, он тебя узнал?

— Не знаю, и это меня бесит.

Разговор состоялся две недели назад, но настроение Дуарте никак не желало улучшаться. Даже отплытие с Мартиники ничего не изменило. Португалец стал, мягко говоря, слишком часто заглядывать в бутылку, а сильно пьющий капитан на корабле — жди беды. Потому Галка попросту запретила ему пить до возвращения на Тортугу. В общем-то, это мало что изменило. Дуарте всё равно был мрачен, как грозовая туча, хоть и трезв. Когда брали на абордаж намеченную жертву — испанский галеон, перевозивший золото и серебро из Маракайбо в Санто Доминго — оставался отменно спокоен. Что на него вообще-то не очень было похоже. А на Тортуге сорвался, ушёл в запой. Такого не могли припомнить даже те, кто горбатился с ним вместе на плантации. Как друзья ни старались его расшевелить, ничего не выходило. Но этим утром капитан «Дианы» явился трезвым, чисто выбритым и одетым с иголочки. Со стороны — так и вовсе настоящий испанский идальго.

— Я в порядке, капитан, — сказал он, заметив вопросительный взгляд Галки. — Всё прошло, честное слово.

— Точно прошло? — да, внешне всё было замечательно, но Галка-то чувствовала в нём напряжение. Дуарте сейчас был как натянутая струна. Чиркни ножиком — и всё.

— На какое-то время, — честно признался Жозе. — Не волнуйся, Алина, это не помешает мне в бою.

— Рвёшься в следующий рейд? — хмыкнула Галка. Она сейчас как раз читала корреспонденцию, накопившуюся за время её отсутствия в Кайонне. И среди писем было одно весьма интересное, грозившее обернуться неплохой прибылью. — Придётся подождать, брат. Пока вы с Причардом брали галеон на абордаж, нас порядком издырявили эти клятые фрегаты охраны. Пока все корабли не будут в полной готовности, я из бухты не выйду.

— А я и не спешу, — Дуарте присел на резной стул — мебель на «Гардарике» была ещё испанская, наследство от прежнего капитана. — Просто у меня возникла неплохая идея. Дай, думаю, поделюсь ею с тобой, вдруг понравится.

— Предлагаешь совместить приятное с полезным? — усмехнулась Галка. — То бишь, личную месть с прибыльным рейдом? Что ж, это интересно.

— Дело в том, что контора…э-э-э…одного моего старого знакомого расположена в Картахене…

Вот с этого всё и началось.

Я дрейфую, как корабль при полном штиле. Дрейфую по течению.

Что же изменилось во мне за эти два года?

Да, я освоилась в этом непростом веке, хотя бы потому, что и в своей эпохе не жила, а выживала. Но там мне не приходилось для этого убивать. А здесь… Я — пиратский капитан. Я — заложница собственного положения. Потому что если я откажусь от рейдов, команда разбежится, и я в лучшем случае просто останусь голодной, никому не нужной. В худшем меня повесят на первом же суку. Испанцы — народ не только прижимистый, но и злопамятный. Вот и ношусь по Карибскому морю в поисках очередной жертвы. Моего имени боятся теперь не меньше, чем боялись имени Моргана. И иногда мне начинает казаться, что это месть сэра Генри. Проклятый пират наверняка смеётся в аду, видя, как я стала его фактической наследницей… Это как лабиринт. И я пока не вижу выхода из него. Ариадна, ау! Дай мне свою путеводную ниточку…

Джек говорит, что я когда-нибудь найду своё предназначение. Лучше бы раньше, чем позже.

2

— Пятьдесят тысяч?

— Да, сумма именно такова. Испанцы могли бы, впрочем, предложить и больше, не обеднели бы.

— Это целое состояние. Пятьдесят тысяч за живую и двадцать за мёртвую… Не многовато ли за бабёнку, цена которой от силы полторы сотни песо?

— Сразу видно, что вы недавно из Европы, и не в курсе наших дел. Эта, как вы выразились, бабёнка…

— …обходится казне куда дороже означенной вами суммы. Хорошо, экселенц. Я возьмусь за это