тоже. И жить и править я буду трусом, спрятавшимся за женскую юбку и бросившим ее хозяйку умирать.
— Зарецкий в первую голову офицер, и только потом мой дядя. Он поймет. И флотские поймут. Я ведь тоже офицер. Как и ты, кстати. Костя, ты не принадлежишь себе, твоя первейшая и главная задача — вернуться, при чем тут трусость? Как тебе такое вообще в голову пришло?! Твой долг, как офицера, — вернуться, а мой долг, как офицера же, обеспечить твое возвращение. И где ты, кстати, видишь юбку?!
— Маруся… — начал Константин, но она не дала ему договорить:
— Мы оба знаем, что в существующих условиях другого выхода нет. И все, кого ты выставил из кают- компании, знают это не хуже. Согласись, объяснила я достаточно популярно.
Великий князь понимал, что она права. И наследник престола понимал. И полковник бронепехоты понимал тоже. Только мужчина еще сопротивлялся принятому решению, сопротивлялся отчаянно, безнадежно. И уже зная, что проиграл, все-таки спросил:
— А что я скажу твоим детям?
Спросил, и тут же пожалел об этом. Потому что притворная невозмутимость слетела с Марии, как слетает с ветки сухой лист, подхваченный злым осенним ветром. Ненадолго слетела, на пару секунд, не больше, и тут же вернулась на место, расправляя горькие складки у рта и осушая глаза, вдруг налившиеся слезами. Мгновение — и словно и не было ничего. Только голос вдруг стал хриплым.
— Если ты не окажешься в нужном месте в нужное время, и конфликт все-таки разгорится, появится столько детей, перед которыми придется держать ответ, что мои просто потеряются в общей массе.
Она помолчала, словно собираясь с духом, потом медленно кивнула кому-то невидимому и протянула Константину на ладони футляр с кристаллом, который, должно быть, все это время сжимала в кулаке.
— Вот. Детям я уже все сказала. Отдай это Егору. Он тоже офицер, и все поймет правильно. Я в него верю. И в тебя. Не подведи меня, ладно?
Константин шагнул вперед, протянул руки, чтобы обнять, прижать, никуда не отпустить… но Мария резко отшатнулась.
— Не делай этого. Если ты меня обнимешь, я могу вспомнить, как хороша жизнь. Вспомнить — и испугаться того, что предстоит сделать. А пугаться мне никак нельзя, согласен?
Признав свое поражение, мужчина отступил на задний план. Великий князь с церемонным поклоном принял кристалл. Полковник пожал руку коллеге-офицеру. Наследник престола, задержав ладонь дамы в своей, мимолетно прикоснулся губами к кончикам пальцев и с отчетливо различимой кровожадностью пообещал:
— Я найду того, кто заварил эту кашу. Найду — и прикажу казнить мерзавца у постамента твоего памятника.
— Не вздумай! — взвилась Мария. Мелькнувшая было в глазах обреченность сменилась искренним возмущением. — Еще не хватало!
— Казнить? — уточнил Константин.
— Памятники ставить! Только попробуй — и в императорском дворце Новограда появится привидение. Без мотора. Дикое и вряд ли симпатичное.
Она уже почти смеялась. Истерикой, кстати, в воздухе и не пахло, разве что — здоровой, веселой злостью.
— Точно появится? — Константин чувствовал, как откуда-то изнутри поднимается почти непреодолимое желание сделать что-то наперекор. Марии, самому себе, Судьбе…
— Точно! — подтвердила она.
— Тогда я поставлю пять памятников. Или десять. Чтоб уж наверняка. И твое привидение займет должность моего личного помощника. Благодать-то какая — ему ж ни жалованье платить не надо, ни на отдых пинками загонять…
Она хотела что-то ответить, даже набрала полную грудь воздуха для длинной и наверняка весьма экспрессивной тирады, но тут дверь кают-компании приоткрылась ровно настолько, чтобы внутрь пролезла голова Терехова.
— Ну что еще?! — рявкнула Мария, которая, должно быть, испытывала сейчас потребность оторваться хоть на ком-то.
— Маяк! — почти прокричала голова. — Маяк на сканерах! Рыжий вниз помчался, ловить будет, а вас просил помочь ему маневром, никому больше не доверя… а, ч-черт!
Глава 13
— Интересный подход, — задумчиво проговорил Константин. — Признаться, посмотреть на феминизм с такой точки зрения мне в голову не приходило.
— Не только тебе, — проворчала Мэри, прикидывая, как бы половчее перейти к следующему пункту.
Однако собеседник не дал ей такой возможности, задав вопрос:
— Извини, но я пока не понимаю, почему ты говоришь о том, что мужчины что-то там получили от феминизма? Да еще и больше, чем рассчитывали?
— А ты подумай, Кот. Подумай. Права — штука хорошая, но они всего лишь производная от обязанностей. Получив мужские права, женщины были вынуждены принять на себя и мужские обязанности тоже. В значительной степени освободив от них мужчин. К их полному — поначалу — восторгу. Кто ж откажется от уменьшения нагрузки? Опасность этого уменьшения разглядели далеко не сразу. Очень долгое время никому не приходило в голову связать возложение на женщин мужских изначально обязанностей по созданию и поддержанию материального благополучия семьи с резко возросшим числом разводов. Дальше — больше. Очень быстро (в историческом масштабе, конечно) многие до сего момента незыблемые нормы мужского поведения, как-то: уступить женщине место в общественном транспорте или придержать перед ней тяжелую дверь — становятся в некоторых странах юридически опасными. Вывод был сделан мгновенно: не будь мужчиной — не попадешь под суд! А под суд-то никому неохота. И начинается деградация. Деградация мужчин как сильного пола. Впрочем, женщины тоже получили больше, чем рассчитывали, и не совсем то, что предполагали изначально. Или — совсем не то. Формально феминизм освободил женщин. На практике же произошло прямо противоположное, ведь женские обязанности никто у женщин забирать не спешил. Что вполне естественно: мужчины-то за женские права не боролись. Женщина может все сделать сама? Так пусть сама и делает!
Коммуникатор был предусмотрительно включен на запись, дома можно будет проанализировать и отшлифовать сказанное. Основной претензией Мэри к феминизму и феминисткам был постулат, что «женщина может все то же самое, что и мужчина, несмотря на то что она женщина». Доказательства «от противного» кадета Гамильтон раздражали еще в Звездном Корпусе. Что же касается капитана первого ранга Корсаковой, то она без тени сомнения полагала, что всего, имеющегося в ее распоряжении на данный момент, она добилась благодаря тому, что она женщина. Благодаря, а не вопреки. Она вполне успешно играла в мужскую игру. На мужском поле. По мужским правилам. Играла — и выигрывала. Вопросы?!
— Кстати, когда феминистки кричат о том, что женщин, мол, не пускают в политику, никто не учитывает почему-то, что для занятия политикой нужны время и силы. А после того, как Бетти Смит, или Изабель Форжеронье, или Лиза Кузнецова… не суть важно… выполнит в течение полного рабочего дня все свои мужские обязанности по снисканию хлеба насущного, а по возвращении со службы выполнит все свои женские обязанности по ведению дома и воспитанию детей, ей не до политики. Выспаться бы.
— Но ты-то политикой как раз занимаешься, — заметил Константин. — Да, пусть не слишком явно, но все-таки. Открытие на твои личные средства дополнительных учебных заведений и (на них же) предельно жесткая позиция по части реабилитации ветеранов делают тебя крупной фигурой на политической арене. За тебя — флот, и фермеры Голубики, и, как ни удивительно, трапперы Куксы… даже «зеленые» Орлана готовы признать, что графиня Корсакова — голова. А то, как ты уладила трения с оскорбленным подозрениями
