лекарю, через взятку попав к тому на прием. Через год, отработав заказ гильдии лекарей, мужик открыл свою лавку, купил дом на окраине и, позабыв о деревенском быте, окунулся в городскую суету, из мастерового превратившись в серьезного ремесленника и почетного члена гильдии столяров.
Вот так, стремясь помочь другу, Вячеслав Зимин повлиял на ход истории королевства, сам не зная того, поделившись земным ноу-хау с простым плотником.
Минула неделя с момента моей вынужденной задержки в селе Ямки, которое встретило нас так негостеприимно. Впрочем, думаю, что там до сих пор не вспоминают нас с особой любовью. Грецки живо показал распустившемуся и вконец зарвавшемуся гарнизону, не привыкшему встречать сопротивления от простых крестьян, жителей села, как легко можно потерять нюх, а заодно и голову, коли пожаловало столичное начальство.
Бумага, которую Ярош показал красномордому, подтверждала, что сам барон является почетным полковником королевских алебардщиков, о чем свидетельствовала личная печать и подпись короля. Возводя его в звание пехотного полковника, документ давал право на внезапные инспекции гарнизонов с целью выявления нарушений в ходе несения службы. Этим-то правом Грецки и воспользовался, не снеся подобного обращения, и вы знаете, его реформы дали пользу. Со скоростью света по всему району разнеслась благая весть, что село Ямки, по сути являющееся перевалочным пунктом для торговых караванов, наконец лишилось взяточников и казнокрадов и выставило вполне надежные патрули, способные обеспечить безопасность торговым людям и грузам. Почти затихшее на тракте в зимнее время движение возобновилось с новой силой.
Время переброски нас на планету было как раз той хрупкой границей, что отделяла бушующую зиму от юной весны, стремившейся пробиться сквозь хмурые зимние тучи, и пока я отлеживался на мягких перинах, вкусно ел и сладко спал, весна потихоньку вступала в свои права. В день нашего отъезда из села ярко светило солнце, стараясь растопить горы нанесенного за долгие зимние дни снега, и уже припекая, приятно грело уставшую от холода кожу.
Новый кучер, выписанный из столицы, приехал вместе с четырьмя конными алебардщиками, выделенными начальником гарнизона в помощь своему старому другу Ярошу.
«Дабы избежать ненужных и неуместных злоключений, — писал Грецки командир, — высылаю тебе в помощь и сопровождение четырех бойцов на полном обеспечении».
Свернув коротенькую записку, барон сунул её в карман и с удовлетворением посмотрел на статные подтянутые фигуры воинов, закованные в легкую конную броню.
— Смотри, староста, — кивнул он старику, мирно дымящему на крылечке поодаль, — как воин должен выглядеть. Тут же что? Тюхи! Три кулака под ремень засунуть можно. Но ничего, советы мои помнить будешь, и у тебя такие появятся.
Алебардщики довольно улыбались, возвышаясь на статных крепких скакунах, а староста мысленно благодарил Бога за то, что наконец с его плеч свалилась обуза в лице этого суматошного барона, поставившего весь уклад поселения с ног на голову.
Несмотря на фантастические темпы выздоровления, рана все еще беспокоила, и для удобства передвижения тот самый плотник, что мастерил коляску, подарил мне на удивление изящную трость с тонким рисунком и набалдашником в виде медвежьей головы. К чему была такая щедрость, я лично тогда не понял, но бородач с улыбкой прошептал, что тросточка непростая, а если что и в драке сгодится.
— В ней, — топорща от смущения бороду, вещал мужик, — специально для вас, господин негоциант, болванка железная вставлена. Так что если кто опять решит дела лихие творить, вы ею его легко успокоите.
Поблагодарив за изящную вещицу доброго мастера, я захромал к уже дожидавшемуся меня экипажу. Впереди повозки, запряженной четырьмя скакунами, перетаптываясь от нетерпения, гарцевали конные охранники, грозно посверкивая не зачехленными алебардами. На козлах сидел веселый малый в темной ливрее, а барон и Зимин стояли около распахнутой дверцы и о чем-то совещались вполголоса. Славик был раздосадован, а сам Ярош хмур и невесел. В кулаке Грецки сжимал очередную депешу из столицы.
— Садись, брат негоциант, — кивнул Славик, пошире распахивая передо мной дверь.
Закинув внутрь палку, я залез в кабину и, поудобнее устроившись на сиденье, оглядел лица товарищей.
Последним заскочил в кабину Ярош и, крикнув кучеру: «Трогай», — плюхнулся на лавку рядом со мной.
— Что-то с вами нехорошо, господа хорошие, — резюмировал я. — Вид такой, будто горчицы съели вместо сахара и только сейчас осознали досадную промашку.
— В столице дела дрянь, — признался Зимин, кивая в сторону бумаги, все еще зажатой в кулаке барона.
— Дрянь, — охотно согласился барон.
— Ладно, — тяжело вздохнул я, поморщившись от снова начавшей ныть раны. — Просвещайте.
Ой, не так представлял я себе работу главного торгового представителя.
Быть политиком и быть торговцем по сути одно и то же. Ведя деловые переговоры, ища выгоду для компании и возможные ловушки в бесконечной череде строк контракта, ты должен, нет, ты попросту обязан быть дипломатом. Что такое дипломат, понять достаточно просто, но не так легко применить на практике. Хорошая собачка, хорошая, — бормочешь ты, глядя в ощеренную пасть пса, пока, наконец, не нащупываешь за спиной палку. Образно, конечно, но суть дела отражает.
В этом мире, мире своих устоев и нравов, диких для обычного цивилизованного человека, воспитанника двадцать первого века, предстояло быть одинаково и тем и другим, и чего нужно больше, я понять не мог. Голова шла кругом от вестей, заключенных в бумаге, которую Грецки недавно прочитал.
— Плохо дело в столице, — нахмурился барон, лицом став еще темнее. — Негоциантскому представительству оказана великая честь устроить прием в честь Его Величества, на котором по протоколу будут присутствовать торговые и родовые представители всех негоциантов за дверью.
— Что же тут плохого? — удивился я. — Ну устроим прием в особняке. У нас же есть особняк, так, господин барон?
— Дело не в помещении, а в протоколе, мой друг, — покачал головой Ярош. — Король, да и весь двор имеет привычку строго его придерживаться, а ввиду последних событий прием провалится, и с таким треском, что степняки на границе услышат.
— Барон! — Я с недовольством посмотрел на своего провожатого. Очередная особо удачная кочка заставила охнуть и схватиться за бок. Чертова рана, как же ты некстати. — Перестаньте говорить загадками. Вы же вроде наш партнер, я так понимаю.
— Партнер, — печально кивнул Ярош.
— Ну тогда?
— Все просто. Протокол. По нему проклятому первое лицо государства на приеме обязаны встречать две официальные персоны. Первой, как вы поняли, является старший торговый представитель, а второй наследник или наследница торговой компании. В качестве последней до недавних пор выступала дочь господина Подольских, госпожа Клара.
— Почему в прошедшем времени? — тут же насторожился я.
— Пропала, — развел руками барон. — Третий день никто найти не может. Девушка не из робкого десятка, виртуозно владеет стилетами, чему обучалась у главы гильдии убийц два года кряду, так что простое ограбление я бы исключил, да и не полезут уголовники к персоне столь странного и туманного ранга. Они же тоже не дураки.
— На нас же полезли, — напомнил Зимин прошлую стычку с лесными разбойниками, — да так, что еле ноги унесли.
— Ищут? — поинтересовался я.
— Еще как. — Барон откинулся на спинку и задумчиво уставился в потолок. — Та же гильдия убийц, где у девушки немало друзей, с ног сбилась. Тут дело даже не в пропаже самой персоны, а в том, что её отсутствие не подлежит афишированию.
— Давайте по порядку. — Я вытащил из пачки сигарету.
