представить себе беседу с японским адмиралом в обществе русского боцмана во время войны можно было только в том случае, если у Питфайера был мозг завзятого наркомана. Это обстоятельство несколько успокоило Йорка и он решил, что все это можно списать на больное сознание и фантазию, поскольку логические кубики не совпадали. На жизнедеятельность мозга в нормальном состоянии это никак не походило. Но следующий день вновь лишил куратора программы «Мыслитель» покоя. Но новой записи мыслеформы штурмана был запечатлен эпизод воздушного боя, причем со странным сочетанием самолетов для одной войны. Не считая американского стратегического бомбардировщика «Б-52», в бою участвовали «Миг-29» и несколько чернотелых германских «Мессершмидтов 109». Кроме того, под ними находился нацистский суперлинкор времен второй мировой войны «Тирпиц.» Это был явно перебор. Если Питфайер чудом выживет и выйдет из комы, ему предстоит нелегкая жизнь в стенах секретной лаборатории Грегора Йорка в качестве подопытного кролика до конца своих дней. Грегор даже заранее пожалел неудачливого штурмана.
Но первым очнулся Рассел Кремп. Датчики его приборов запульсировали зеленым светом, показывая неожиданно высокий выброс мыфслеформ, и майор открыл глаза. Затем поток внезапно прекратился – Кремп на несколько часов снова впал в кому. Но к вечеру вторично открыл глаза и сел на кровати, вырвав все провода от датчиков из головы и тела. В первые минуты после комы он вел себя так, словно узнал всех, но был смертельно устал и не хотел общаться, несмотря на все уговоры окружающего персонала. В итоге майор Кремп запустил табуреткой в охранника, маячившего в дверях, и сказал, что ему наплевать на все командование на свете, на черта и дьявола вместе взятых, и на все остальное. Он будет разговаривать только когда отоспится. После этих слов майор упал на кровать и спал тридцать часов.
И вод сегодня утром постоянно наблюдавший за палатами с летчиками дежурный офицер позвонил. В то время куратор программы «Мыслитель» находился в соседнем штате Юта по делам особенной важности. Это для подчиненных, конечно, а на самом деле все эти выкрутасы с мозговыми импульсами Питфайера абсолютно выбили Грегора из колеи и он уехал на несколько дней в национальный парк каньона Глен, находившийся в штате Юта, просто поохотиться на всякую живность. Остановившись на уединенном ранчо «Преста», официально принадлежавшему богатому фермеру Дональду Джойсу, а на самом деле являвшемуся секретной точкой Пентагона для релаксации высших чинов, Грегор попытался отвлечься от сложившейся ситуации, проводя сутки за сутками на охоте вместе с Джойсом, ходившим в чинах майора разведки. Вдоволь налазившись по красно-каменному каньону и подстрелив несколько птиц, Грегор вернулся на ранчо, намереваясь провести весь следующий день в глубокой медитации. Но утром, не успел он закончить несколько дыхательных процедур, как позвонили с авиабазы с сообщением про возвращение к жизни майора Кремпа. Не медля ни минуты, Грегор Йорк запрыгнул в свой ярко-желтый «Порше» и, петляя по извилистому горному шоссе, понесся изо всех сил на авиабазу «Гринфилд». По дороге, проезжая через небольшой городишко Монтроз, куратор купил на короткой гигиенической остановке свежий номер газеты «Сити Джорнал» с большой фотографией горящего небоскреба на первой полосе. Но читать ее не стал, решив пролистать на досуге, а это означало, что скорее всего Грегор выкинет газету в мусорное ведро, так как досуга у него практически не было, а теперь и не предвиделось неопределенное время. Подъехав через несколько часов к воротам авиабазы, Грегор Йорк остановился на секунду, чтобы охранник смог рассмотреть его приклеенный с обратной стороны стекла пропуск, и, газанув, влетел во двор главного здания. У входа в здание же его не останавливали – пропуск первой категории, красовавшийся на кармане куртки, имели только два человека на авиабазе «Гринфилд» – полковник Патерсон и аналитик Грегор Йорк. На этом, однако, вольности приличествующие званию и окончились. Взлетев по лестнице на третий этаж здания, куратор последовательно прошел через четыре поста охраны, затем позволил электронным датчикам просканировать собственные глаза и рисунок кожи. Только после этого он вошел в помещение в секторе «А», которое было строго засекречено от остальных обитателей авиабазы и почти мгновенно переоборудовано для длительного содержания людей в состоянии комы и проведения опытов. Дверь в помещение была бронированной, стены тоже, а окон не было вообще. Людей здесь можно было содержать сколь угодно долго, а при необходимости всегда оставалась возможность вывести их никем не замеченными через черный ход, сообщавшийся со специально прорытым по указанию Йорка подземным тоннелем. Такие меры предосторожности Грегор принял в силу секретности программы «Мыслитель», и для того, чтобы кто- нибудь из ведомства контроля за секретными программами при правительстве не вздумал сунуть нос в его дела. Ненужных свидетелей Грегор не любил.
Когда он прошел в комнату, находившуюся по соседству с палатой Рассела, тот уже сидел за выдвижным столиком и поглощал обильный завтрак, который ему принесли по первому требованию. Так приказал сам Йорк по телефону. Не стоит волновать зря человека, пережившего кому, а то он может опять в нее впасть, и тогда аналитик ничего не узнает. А Грегору чертовски хотелось услышать ответы на свои вопросы. Рассел, судя по его бодрому виду, был в хорошем физическом состоянии, что само по себе тоже относилось к области вопросов. Обычные люди после комы некоторое время восстанавливаются до полного выздоровления. Этот же выглядел так, словно никакой комы и не было вовсе, а он проснулся словно очнулся после долгого глубокого сна, пропьянствовав предварительно целую неделю. Теперь же чувствовал себя голодным, как сто китайцев, и с радостью поглощал обильный завтрак из пяти блюд, совсем не считаясь с допустимым количеством калорий для организма. Когда на пяти тарелках ничего не осталось, Рассел обвел их слегка разочарованным взглядом и стал похлопывать себя по карманам синей пижамы в поисках сигарет, которых, естественно не было. Тогда, не долго думая, Кремп встал и, подойдя к металлической двери, со всего маху пнул ее ногой.
– Эй, вы, там! – заорал он, – Принесите мне сигареты. Курить хочу.
Грегор подал знак не отвечать охраннику, дежурившему за дверью, и сам вошел в палату к Расселу. Увидев его, майор Кремп не выказал никакого особенного удивления, а скорее обрадовался. Он сделал шаг навстречу и сказал:
– А, хорошо, что это вы. У вас наверняка есть сигареты. Я чертовски хочу курить. Такое ощущение, что не курил лет сто.
Грегор Йорк, несколько обескураженный таким поведением подопытного майора, вытащил из кармана запечатанную пачку «Винстона» с зажигалкой и протянул вперед. Рассел взял ее, распечатал, и закурил. Затянувшись с наслаждением, он некоторое время смаковал дым, а потом произнес голосом балдеющего человека:
– Какими судьбами?
Взяв себя в руки, Грегор Йорк предложил Расселу присесть на кровать, а сам устроился на табуретке напротив и осторожно спросил:
– Как вы себя чувствуете, майор?
Рассел выдохнул дым в потолок и не долго думая ответил:
– Не дождетесь!
Но увидев немое удивление, которое яйцеголовый аналитик из Пентагона не смог скрыть, милосердно добавил:
– Да отлично я себя чувствую. Выспался. Только вот ни алкоголя ни сигарет в этой богадельне не дают. Может поспособствуете?
Грегор с сомнением кивнул и тоном личного психоаналитика сказал:
– Сигареты вам будут приносить теперь постоянно, а вот с алкоголем придется повременить. После комы он может оказать негативное воздействие на ваш организм.
Рассел даже открыл рот от удивления.
– После чего?
– После комы.
– Какой комы?
Аналитик смерил его пристальным взглядом и спросил:
– Скажите, вы действительно не знаете что с вами случилось?
Кремп отрицательно мотнул головой. Тогда аналитик встал со своего места, подошел к видневшемуся в стене экрану монитора, вынул из кармана микрокассету и вставил ее в видневшуюся щель. Тотчас на экране возникло пустынное скалистое плато с дымившимися обломками самолета. Среди обломков валялось несколько неподвижных тел и копошились люди с широкими красными крестами на одежде. Кремп с интересом следил за происходящим с видом человека, которому поставили посмотреть очередной
