Голливудский боевик. Содержимое экрана его ничуть не взволновало. Слегка удивленный поведением майора, аналитик выключил видеомагнитофон и сел обратно на стул. Кремп вел себя как-то не так. Не так, как раньше. Более развязно, что было на него непохоже. Значит кома оказала на него сильное воздействие, возможно, возбудив некоторые детские или юношеские стереотипы поведения, которые впоследствии были изменены, но сейчас опять всплыли на поверхность.
– Скажите, майор, а что вы вообще помните?
Рассел докурил сигарету, затушил ее в чашке из-под кофе, и поджег новую. Затянулся сладковатым дымом. Помолчал.
– Да ничего особенного не помню. Мой бомбардировщик летел на задание по уничтожению какого-то стратегического объекта русских. Потом раздался взрыв и огромная вспышка. А потом я провалился в небытие, словно в сон. Только и всего.
– Значит, вас подбили в бою?
Кремп сделал жест неопределенности, взмахнув руками.
– Не знаю. Боя не помню, но все может быть.
– Ну, а дальнейшие события вы помните?
Рассел прищурился.
– Какие события? Я же вам сказал, что после этой вспышки потерял сознание и очнулся вот здесь, где не дают сигарет и выпивки офицеру ВВС.
– Ну хоть себя-то вы помните. – с облегчением произнес Грегор Йорк, – И то ладно. А меня узнаете?
Кремп опять затянулся.
– Да как вас не узнать. Вы ведь мой непосредственный шеф по какой-то программе, не вспомню ее названия, прости Господи. А звать вас, кажется, Григор.
– Грегор, с вашего позволения, – поправил его аналитик, – Грегор Йорк, ваш непосредственный начальник по программе «Мыслитель». Вы представляете сейчас себе основное направление работ по программе?
Рассел наклонился вперед и с заговорщическим видом произнес:
– Если честно, шеф, то понятия не имею. Летаем куда-то, ведь я летчик, это я точно помню. Правда ведь?
– Да, вы летчик. – подтвердил предположение Йорк. – Первоклассный военный летчик и специалист в своем деле. А боя с кубинскими самолетами-истребителями не вспоминаете? То, что я вам показывал на кассете, это ваши чудом уцелевшие останки после того боя.
Рассел округлил глаза.
– Наши?
– Да, у вас ведь был экипаж. Вы столкнулись в небе с кубинскими «Мигами» и приняли бой, который окончился для вас плачевно. В результате вы все оказались в коме и находились там уже более двух недель.
– Правда? – удивлению майора, казалось, не было предела.
– Да, правда. – подтвердил аналитик, – Но до этого с вами произошла еще более интересная вещь. Вы сумели переместится с пустыми топливными баками из неба над Россией в воздушное пространство над Кубой. И произошло это спустя тридцать три дня после вашего предполагаемого взрыва. Попытайтесь припомнить, майор, что с вами случилось за это время. Вы наверняка где-то садились. Но ни одна из наших авиабаз не дает подтверждения вашей посадки в это время. Может быть вас захватили в плен и накачали наркотиками?
Майор призадумался. Куратор программы «Мыслитель» Грегор Йорк посмотрел на свои встроенные в стенной шкаф приборы и очень огорчился тому, что при пробуждении Рассел повыдергивал из себя все проводки датчиков. В настоящее время аналитик не мог контролировать правдивость поведения летчика. Возможно, он врал, возможно – нет. Но Грегор Йорк ничего об этом не знал и тихо бесился. Наконец, майор Кремп поднял голову и серьезно спросил:
– Вы что же, считаете, что я предатель?
– Я этого не сказал, майор.
– Но вы это подумали. Не так ли? Вот, что я вам на это скажу – я ни хрена не помню, где был и что делал. Наверное мы столкнулись в воздухе с каким-то самолетом и потеряли сознание. Больше я ничего не помню о происшедшем, хоть режьте. Может мы вообще мертвы сейчас.
– Не уверен, майор. – успокоил его Йорк, – Думаю, вы в полном порядке.
Потом Грегор вспомнил про расшифровки мыслеформ.
– Ладно, оставим это пока. А сейчас попытайтесь вспомнить свои последние мгновения перед столкновением с этим летящим объектом и, если сможете, сразу после него.
Рассел напрягся и сидел некоторое время молча, напряженно вспоминая то, что с ним происходило. Память понемногу возвращалась к нему.
– Мы говорили со штурманом о погоде за бортом. Затем я опустил самолет на несколько сот футов и приготовился атаковать заданный объект какими-то специальными ракетами, точно не помню…
– Вы помните свое задание?
Кремп снова напрягся.
– Атаковать секретный объект русских.
– Вы уверены, что это был именно наземный, а не летящий объект?
Рассел в растерянности посмотрел на аналитика.
– Понятия не имею.
– Какое оружие было у вас на борту?
– Я же говорил – какие-то ракеты.
– Постарайтесь вспомнить какие?
Рассел постарался, но из этого ничего не вышло. Грегор помолчал и неожиданно задал другой вопрос.
– Скажите, майор. Вы встречались когда-нибудь с японцами?
Кремп взглянул на аналитика исподлобья и ответил:
– По-моему, я бывал в Японии вместе с женой. Смотрели Фудзияму и исследовали ресторанчики Токио.
– Вы бывали там без своего друга Джони Питфайера?
– А при чем здесь Джонни? Его я помню хорошо, но его с нами не было. Да и зачем? А, кстати. Где он сейчас, шеф?
– Он все еще в коме и тяжелом состоянии. Но, я надеюсь, что скоро он выйдет из комы.
– Я тоже.
– Скажите, а что конкретно вы делали с женой в Токио? Я имею ввиду – в какие рестораны ходили, какие шоу посещали.
Рассел впервые улыбнулся.
– Мы весело проводили время с Джудит. Были в нескольких ресторанчиках в северной части города, ходили на шоу шизофреников и в японский цирк на выступления клоунов-самураев.
– А не было ли среди этих развлечений аттракционов, связанных с военно-морской тематикой? Какие-нибудь большие переделанные в игрушечные военные корабли с одетыми в адмиральскую форму безработными?
Кремп отрицательно покачал головой.
– Да нет, такого не было.
Грегор поразмыслил еще секунду и встал.
– Ну что ж, майор. Спасибо за информацию. Надеюсь, это нам поможет. Я вас покидаю, но буду часто навещать.
Кремп настороженно спросил:
– Шеф, а где я вообще нахожусь и почему здесь нет окон?
– Вы на авиабазе «Спрингстоун» вблизи Далласа в специальном помещении. Здесь поддерживается особенный микроклимат, необходимый для вашего скорейшего и лучшего выздоровления после коматозного
