Не обращая внимания на коллегу по работе, который стал тут же распаковывать свое барахлишко, Гризов швырнул сумку с драгоценным «Никоном» в угол, скинул ботинки, и, рухнув на кровать, мгновенно провалился в сон.
Когда он проснулся, Коли Быстрого рядом не было, видимо ушел в гости к соседям. Судя по доносившимся громким звукам и голосам из номеров, оккупированных экстремалами из еженедельника «Красная звезда», это были крепкие ребята, которые не вняли совету полковника Губанова и решили снизить влияние местного климата и ускорить процесс акклиматизации, сделав его незаметным для организма.
Антон осоловело уставился на часы: восемнадцать двадцать. До общего сбора оставалось еще почти полтора часа. Не имея больше желания валяться в номере, журналист решил рискнуть и для начала побродить вокруг отеля, далеко не забегая, чтобы начать постепенно вникать в местный колорит. Неделя не так много, пора начинать работать с места в карьер. Где и что искать, пока понятия не имел. Летел сюда без подготовки. Но надеялся, что профессиональное чутье само выведет его на сенсацию. Так уже бывало.
Гризов подтянул из угла свой рюкзак, аккуратно достал из него «Никон» и одежду. Поразмыслил, чтобы надеть. На улице стояла жара градусов под тридцать. Больше всего подходили случаю шорты и колониальная панамка, но журналист не знал точно, как отреагируют аборигены на шорты. Поэтому выбрал широкие самовентилируемые тренировочные штаны непонятно-серой раскраски, майку и поверх нее матерчатую жилетку фотографа. Если сегодня выживет на такой жаре, то завтра наденет шорты. На всякий случай взял сумку с фотоаппаратом. Зарядил пленку, мало ли что может произойти незапланированного.
Водрузив на голову колониальную панамку, журналист вышел в коридор и закрыл дверь. Ключ был почему-то один на двоих, поэтому придется сдать его толстому арабу за стойкой, иначе Коле Быстрому будет не попасть в номер. Не успев замкнуть за собой дверь, Антон услышал приглушенные шаги в конце коридора и развернулся. К нему на встречу шла блондинка из Самары.
– Решил прогуляться, не дожидаясь общего собрания и рекомендаций?
Гризов кивнул, разглядывая девушку, которая тоже был одета в летнюю «походную» одежду: песочные матерчатые брюки, однотонная рубашка с карманами, солнцезащитные очки. На плече сумка, в которой вполне могла поместиться камера и диктофон.
– Да ты, как я вижу, тоже не в бассейн собралась? Ни купальника, ни полотенца. Хочешь, прогуляемся немного вместе. Расскажешь мне еще о здешних достопримечательностях. Да и к тому же одинокая белая женщина, гуляя по Багдаду, неизбежно привлечет внимание страстных арабов. А так сойдем за парочку туристов-экстремалов, никто и не примет нас за журналистов.
Блондинка тряхнула стриженой челкой.
– Почему бы и нет, но только, – она указала на бэдж с крупной надписью «ПРЕССА», который Гризов автоматически прикрепил к своей жилетке, – так нас скорее примут за парочку журналистов- экстремалов.
Антон отцепил бэдж и сунул его в карман жилетки.
– Придется рискнуть и выдать себя за местного жителя. Хотя они, по-моему, без автомата Калашникова на улицу не выходят.
– Ну, тогда договорились. Пойдем, я покажу тебе местный рынок. Знаменитый на Ближнем Востоке рынок Аль-Казимия.
Оставив ключи на стойке, они вдвоем покинули отель и нырнули в боковую улочку. На ней им не встретилось ни одного человека. Недалеко впереди короткая улочка упиралась в другое высотное здание.
– Мы действительно живем неподалеку от другой гостиницы «Аль-Рашид», как и говорил полковник Губанов, – сказала Наталья, указав на высотное здание, – это она и есть.
Гризов молча шагал рядом своей спутницей, рассматривая обшарпанные стены древней столицы мира. Очень скоро короткая улица закончилась и, повернув на право, они оказались на небольшой площади у подножия высотной гостиницы «Аль-Рашид». Здесь, по сравнению с только что пройденной пустынной улочкой, кипела жизнь. Стояло несколько лотков с фруктами и даже один торговец газетами.
Засмотревшись на этот пейзаж, Гризов споткнулся о какой-то завал из камней на дороге и вспомнил, что еще недавно здесь гремели артиллерийские залпы и падали с неба ракеты. Разрушения виднелись по всюду, так что следовало смотреть под ноги, чтобы сохранить голову.
Патрулей пока не попадалось, только несколько задумчивых иракцев, проводивших странно одетых путников мутными от жары взглядами. Гостиница стояла на пересечении двух улиц. Свернув на право, Наталья продолжила экскурсию.
– В конце Рашид-стрит, на которой стоит гостиница, попадаешь в огромный людской муравейник. Он шумит, движется, источает мириады запахов. Это и есть настоящий восточный рынок…
Фраза показалась Гризову немного заученной, но Антон не стал уточнять, не работала ли Наталья экскурсоводом до того как стать журналистом.
Тем временем они достигли этого самого муравейника. На большой площади, обрамленной несколькими полуразрушенными домами, действительно толпилась добрая сотня человек и, разложив свой нехитрый товар прямо на камнях мостовой, торговала, не смотря ни на что. Гризов посещал подобные места в Турции и, честно говоря, там они провели на него странное впечатление. Он ожидал увидеть орущую, рвущую на части толпу жадных до денег торговцев, но был сильно удивлен. Турки торговали как-то интеллигентно. Нет, конечно, свой товар предлагали всем, кто проходил мимо, не молча ожидали. Но товар был стоящий, а если ты что-то брал, даже немного, тебе обязательно дарили что-то сверху. Либо гроздь винограда, либо пару бананов. И всегда доброжелательно улыбались. Не хитро, а именно доброжелательно. Если ты что-то купил даже один раз, – ты уже лучший друг торговца. Придешь снова, дадут больше. Закон восточной торговли. И это было чертовски приятно. Хотелось самому снять с себя последнюю рубашку, ведь силой ее никто не отбирал.
Все это сильно контрастировало с базарами в России, где хамство и наглость большинства восточных товарищей было всегда на первом плане. После того, как он увидел базар там и базар здесь, в голову Гризова пробралась странная мысль: «А не после общения с нами, они стали вести себя так на наших базарах?». Верить в это очень не хотелось, но факты были на лицо.
Осмотрев полуразрушенный рынок, Гризов решил, что знаменитый на Ближнем Востоке рынок Аль- Казимия сильно пострадал от налетов американской авиации и теперь выглядел довольно жалко. Торговали преимущественно едой и одеждой. Кроме того, выделялась явная группа мародеров, торговавшая таким несусветным набором вещей, что с первого взгляда было видно, что это не профессиональные торговцы, а желающие нагреться на чужой беде. Здесь были и ношеные тапки с бубенцами, ложки, посуда, телевизоры, магнитофоны, зажигалки, детские игрушки, позолоченные подсвечники и различные украшения.
– Среди лавок со старинными персидскими коврами и дешевой посудой, можно найти все, вплоть до батареек и вездесущих китайских рубашек, – продолжала играть роль гида белокурая Наталья, на которую торговцы таращились во все глаза, даже забывая про свой товар.
Местный колорит начал действовать, вкупе с восхищенными взглядами торговцев на блондинку. Гризову даже показалось, что он мгновенно перенесся в древний Багдад. Настолько древний, что точно было не понять какое было время на дворе. То ли время владычества Александра Македонского, то ли Персидского царства, то ли вообще времена строительства зиккуратов и пресловутой Вавилонской башни, с которой и началось смешение языков. То есть, с того момента, как люди перестали понимать друг друга.
Стоя посреди этого рынка Гризов вдруг на секунду ощутил дыхание веков. Несмотря на многие современные постройки, зачастую нелепо смотревшиеся рядом со старыми, древность здесь была повсюду. Она была и слева и справа, и даже на камнях под подошвами сандалий журналиста Антона Гризова. Ведь по этим камням кто только не шагал: и воины Александра Великого, и персы, и римляне. И даже те, кого Гризову было даже не представить: ассирийцы и прародители всей цивилизации шумеры. Конечно, Багдада тогда еще не было, но обитали эти древние народы где-то рядом и уж в здешних местах бывали точно.
– Пойдем дальше, – Гризов взял за руку Наталью, оторвав ее от разглядывания какой-то безделушки,
