объяснения с патрулем не имело никакого смысла. Минута-другая и объяснять ничего уже не придется, подоспеют солдаты с рынка. В голове противно застучало «Что делать?». Узенькая улочка с обшарпанными стенами, которая соединяла два отеля «Аль-Рашид» и родной «Мухафаз» находилась всего в двадцати метрах слева. Американцы в ста справа. И Гризов инстинктивно бросился знакомой дорогой, едва не закрыв глаза. Другого пути он все равно не знал.
А когда достиг ее, свернув за угол, сообразившие что к чему американцы открыли огонь. С мягким чавканьем, входя в рыхлые от времени стены, засвистели над головой пули.
«Это «М-16», по звуку определил Гризов, пригнувшись и лихорадочно прислушиваясь, пулемет еще не пускали в дело. Он за секунду осмотрелся, улица была очень узкой. Такой мастодонт, как «Хаммер» здесь не пройдет. Значит надо давать деру, может еще и будет шанс уцелеть. Гризов бросился вперед, стараясь не думать, что будет, если американские морпехи втянуться на улочку, а он не успеет добежать до конца. Вся улица простреливалась легко, только по краям стояло несколько мусорных баков, что для Багдада было большим прогрессом в области гигиены. Антон на бегу стал инстинктивно менять курс, от одной стены к другой, прячась за бачками, и успел-таки добежать до конца улочки, когда раздались первые выстрелы.
Гризов упал на грязные камни, прополз несколько метров и оказался за углом. Там он вскочил, по привычке отряхнулся и, не раздумывая, побежал в отель, хотя понимал, что более глупого решения не принимал за свою жизнь. Утешал себя он только тем, что в отеле сейчас должна была как раз проходить последняя раздача инструкций полковником Губановым, который мог помочь. Все равно обращаться за помощью было больше не к кому, да и о смерти Натальи коллеги должны были узнать. Американцы ненавидят чужую прессу, но и боятся ее по привычке. Убийство журналистки из Самары не должно им сойти с рук, как и убийство своих женщин.
Вбежав в холл, журналист всем телом ощутил прохладу работающего кондиционера. Он бросил взгляд на дремавшего за стойкой араба «Слышал выстрелы, или еще нет»? У Гризова было не больше минуты. Приблизившись, Антон хлопнул ладонью по стойке и, глядя на араба, спросил по-английски:
– Конференц-холл?
Араб ткнул пальцев в сторону стеклянной двери, видневшейся в дальнем конце холла гостиницы. Гризов кивнул в знак понимания и быстро пошел, почти побежал туда. Распахнув дверь, он оказался среди своих. Журналисты сидели за длинным столом в уютном зальчике, потягивая стоявший перед ними сок. Полковник Губанов, что-то вещавший своим басом, даже остановился на полуслове и поприветствовал журналиста.
– Я же сказал не опаздывать, Гризов. Где вы шлялись в первый день в столице оккупированной страны? И где Наталья из Самары, ее, кстати, тоже нет. Не видели ее, случайно?
– Видел, – выдохнул Гризов, – ее только что убили американцы. На перекрестке недалеко отсюда, за рынком. Я случайно все заснял.
Гризов чуть приподнял фотокамеру, как бы в доказательство своих слов. Журналисты перестали записывать и все, как один, обернулись в сторону вошедшего. Антон сделал несколько шагов к полковнику.
– За мной гонятся американские солдаты. Через минуту будут здесь. Помогите.
Полковник Губанов понял, что Гризов не шутит, по его оборванным штанам и грязной майке все хорошо читалось и без слов. Губанов нахмурился.
– Говорил же я, мать твою, не шатайся по Багдаду в одиночку…И девчонку вот загубил, почем зря.
Антон нервно дернулся, время уходило. Но Губанов не медлил зря. Уже через секунду, приняв решение, он вдруг сказал, обращаясь к кому-то из сидевших за столом:
– Ребята, спрячьте его пока у себя в номере. Как обойдется, переправьте в посольство.
Трое журналистов из «Красной звезды» встали из-за стола и направились к выходу.
– А если не обойдется? – уточнил один из них на ходу.
– Тогда прорывайтесь к посольству сразу же, – ответил Губанов, я сейчас свяжусь с ними, – в общем, по обстановке.
Обращаясь к оставшимся журналистам, Губанов сказал:
– Видите, какая петрушка получается. Все быстро расходитесь по своим номерам и оттуда ни на шаг. Я постараюсь задержать американцев, но это вряд ли выйдет. Если уже поднялась стрельба, то сейчас они будут ставить на уши весь отель, если решат, что он здесь. Если что, – сами понимаете, никому не слова. Никого не видели, Гризова не знаете. Вы, – журналисты, свободная пресса. Вот сейчас и проверим ваше журналистское братство. Все разговоры и вопросы потом, прошу понять.
Народ загомонил, но быстро разошелся по номерам. Первый день в Багдаде подходил к концу и принес им уже немало впечатлений.
«Где же американцы, – думал Антон, шагая по лестнице за добровольными помощниками полковника Губанова, – может, мимо прошли, меня не заметили»?
Но в этот момент снизу раздалось до боли знакомое «Гоу, гоу, гоу!!!» и холл отеля «Мухафаз» наполнился топотом тяжелых армейских ботинок. Гризову даже показалось, что он услышал рев нескольких моторов во дворе, словно ко входу в отель с причудливой вязью на вывеске, подкатило сразу несколько «Хаммеров».
– Давай быстрее, – подтолкнул его шедший сзади парень, которого друзья звали Иван Петрович.
Гризов зашагал еще быстрее, почти побежал за двумя маячившими впереди спинами остальных журналистов из «Красной звезды», которые уже свернули за угол на третьем этаже. Все остальные журналисты плотной группой быстро передвигались по узкой лестнице за спиной Ивана Петровича и рассасывались по мере достижения своих номеров.
Гризов достиг двери в комнату коллег из «Красной звезды» в тот момент, когда по лестнице застучали ботинки американских морпехов. Он даже остановился на секунду, словно хотел запечатлеть их прибытие, но его кто-то с силой схватил за жилетку и втянул в номер. Это был второй крепко сбитый журналист, как припомнил Гризов звали его Костяном, то есть Костей.
Костян плотно затворил дверь, закрыл ее на замок и повернулся к Антону. За его спиной Иван Петрович и третий, имени которого Гризов не помнил, зачем то вышвыривали все из огромного шкафа-купе, стоявшего у стены.
– Слушай сюда и не перебивай, – сообщил Костян, – там, в шкафу, лаз в номер, что внизу под нами. Ты полезешь в шкаф, и будешь ждать, сигнал. Как только американцы захотят посмотреть, как мы тут живем, Иван Петрович стукнет по стенке дверцы, и ты просочишься вниз, плотненько закрыв за собой люк. Попадешь в такой же шкаф. Голуаз, то бишь, Гоша, уже там.
Гризов осмотрел мельком номер, но действительно не заметил третьего.
– Если американцы будут смотреть нижний номер, Голуаз тебе стукнет, и ты полезешь еще ниже на первый этаж. Попадешь в подвал. А там уже сиди тихо и не рыпайся, пока кто-нибудь тебя не достанет оттуда. Понял?
Гризов кивнул, но ни хрена не понял. Какие-то странные получались коллеги с потайными ходами из номеров. Шутят они, что ли, в такую минуту? Ну, шкаф так шкаф, хотя каратели в первую очередь искать будут именно там.
– А что будет, если…
Он не успел договорить, рядом с входной дверью протопало несколько пар американских ботинок и остановилось. Солдаты приблизились к двери. «Лук хиа»! – раздалось за дверью, в которую мгновенно забарабанили кулаки. Журналисты из «Красной звезды» напряглись.
– Все, – шепотом проговорил Костян, – вали в шкаф и чтоб тихо там.
И, обращаясь к двери, крикнул.
– Джаст э момент, плиз. Сейчас, сейчас!!!
Гризов молча повиновался, вспомнив о пулях, что еще недавно свистели над его головой. В шкафу было почти пусто: висело только несколько пиджаков и рубашек. Да еще стоял матерчатый чемодан с походной сумкой, так что Гризов смог свободно разместится на корточках. Но то, что он увидел, его озадачило. Костян не обманул. В правом углу шкафа отчетливо виднелся узкий лаз, уводивший вниз по едва различимой лестнице. Все это Гризов успел заметить, пока за ним не захлопнулась дверь. Вспомнив об
