Третьего, похоже, не дано.
– И все равно это дикость. В конце концов мы люди, мы высокоразвитая цивилизация, мы мудрее и должны найти способ общаться с сахарианцами, что бы разрешить конфликт миром. В конце концов, орфейцам как-то удалось с ними договориться…
– Собственно может из-за ошибок в общении орфейцев по крайней мере их потомков с аборигенами, разразившегося между ними конфликта, нам не удается найти с сахариаецами общего языка. Мы для них враги.
Элен печально кивнула.
– Злой рок…
22
Снег…
Практически никто не верил в то, что на Сахаре вода в принципе может замерзнуть до состояния снега даже в верхних слоях атмосферы, там где формировались снежные тучи. Однако же вот он, белый и пушистый, падает огромными хлопьями, самый обыкновенный снег.
Эрик Махов смотрел и не мог насмотреться на это невероятное, фантастическое зрелище. Рядом с ним закутавшись в одеяло, тихо сидела Элен, так же без единого звука и почти без движения наблюдая за тем, как все вокруг накрывает белым покрывалом.
Остальные люди тоже наблюдали за явлением молча, заворожено. Никто не кричал, нарушая какую-то чарующую тишину, не бегал, превращая снег в грязь, не кидал снежки, не лепил снеговиков. Никто не хотел нарушать этой целостности, этой редчайшей красоты, которая очень скоро исчезнет. Еще несколько дней и выглянет солнце. Оно еще «холодное», но даже такого холодного тепла хватит, чтобы растопить это чудо превратив в грязную липкую жижу.
Самый холодный месяц сахарианского года подходил к концу. Газовый гигант, а вместе с ним и Сахара достигли самой удаленной точки орбиты и уже начали сближение со звездой. Еще один месяц зимы и солнце начнет пригревать все сильнее, снова пойдут дожди, а потом… Что станет потом, даже думать не хотелось. Потому как потом вновь начнется натуральный адский жар.
– Пойдем, ты уже вся продрогла, – сказал Эрик, почувствовав, как подрагивает Элен.
Он и сам едва сдерживал дрожь, лишь мурашки бегали по всему телу. Все-таки теплой одежды мало. Не входила она в комплект. Всю одежду производят на месте… вот только до этого места назначения они не долетели.
– Еще минутку…
– Заморозишь малыша.
– Не заморожу, – улыбнулась Элен. – Ему здесь даже нравится.
– Я его понимаю.
Казалось, можно вечно сидеть и смотреть на снегопад, но низкая температура все же сделала свое дело и, люди один за другим подрагивая и ежась, кутаясь в одеяла, с минами сожаления на лице, начали возвращаться обратно в модуль.
– Как продвигаются дела? – спросила она, входя в модуль и кивнув в сторону коридора «чердака» в самом конце которого содержались пленные сахарианцы.
– Не ахти, – сказал Эрик. – Сегодня как раз будем заслушивать доклад на эту тему, но что-то говорит мне, что ничего нового мы там не услышим. Как и в прошлый раз.
У Владимира Хеннеси действительно что-то не ладилось с производством биологического оружия. Ученые все никак не могли найти оптимальную формулу или что там вместо формул используется. Подопытные гибли то слишком быстро, а значит они просто не успеют добраться даже до ближайшего поселения и заразить остальных, то не гибли совсем, только лишь тяжело заболевали, или же процесс передачи заразы от одного аборигена к другому оказывался слишком ненадежным.
В общем, специалистам приходилось много экспериментировать, а это означает, что шел слишком большой расход подопытного «материала», а он и без того крайне ограничен.
Ремезов считал, что железо нужно ковать пока горячо, нужно расширить сферу безопасности, отогнать аборигенов подальше от колонии и операции по уничтожению деревень сахарианцев продолжались посменным методом. То есть сформировали шесть групп и пока три работали, еще три отдыхали. За неделю одной группе удавалось разрушить две, максимум три поселения.
Низкая «производительность» объяснялась большими расстояниями, что приходилось преодолевать от деревни к деревне.
Пленных все это время не брали, уничтожали всех кто попадался на глаза. Так оно безопаснее, чем подпускать врага, что называется на расстояние вытянутой руки. Хотя без потерь все равно не обходилось. Иногда завязывались ожесточенные перестрелки, короткие, авиация быстро накрывала очаги сопротивления, но и этого хватало, чтобы понести обидные потери.
– И… что вы будете делать?
– А что нам остается? – пожал плечами Эрик. – Придется вновь работать «мягким» способом и брать пленников.
– Так я и думала…
– Не бойся. Процесс отработан, мы набрались опыта, так что опасаться особо нечего.
– А я и не боюсь, – беззаботно улыбнулась Элен и даже коротко хохотнула.
Эрик с недоумением взглянул на нее. Все-таки как бы ни была отработана схема добычи пленников, вероятность его гибели все же остается.
«Она это не может не понимать, так в чем же дело? – с недоумением подумал он. – Не считает же она, что я неуязвим?»
– Что, не догоняешь?!
– Признаться нет.
– Тебя Ремезов оставит здесь по медицинским показателям!
– Но я вроде в норме…
– По моим медицинским показателям дурило! – совсем уже развеселилась Элен.
Но видя недоумение Эрика пополам с озабоченностью, она пояснила еще доступнее:
– Мне сейчас как никогда нельзя волноваться и все такое, а если ты уедешь на очередную операцию, я буду волноваться, это уже чревато осложнениями. Так что тебя оставят. Я специально докторов напрягла, и они поклялись все устроить. Ремезов тебе должен был уже сказать, что на следующую операцию тебе можно не готовиться.
– Не говорил. И не удивительно, у него много работы, за всем не уследить…
– Значит скажет. Я докторам напомню, а они Антону Николаевичу.
– Да я не против! Даже рад остаться, лишь бы с тобой и малышом ничего не случилось. А то можно подумать я туда в эти джунгли долбанные рвусь. Пошли они к черту вместе с аборигенами!
23
Как Эрик и предполагал, Владимир Хеннес не смог порадовать Ремезова положительными результатами работы своей специальной группы ученых.
– Нам нужные еще аборигены… – констатировал он, подытожив доклад.
– Дорогой мой человек, пленников добыть, это ведь не в лес за корешком сходить, – с трудом сдерживаясь, вымолвил Ремезов. – Каждый такой поход оплачивается человеческими жизнями! А когда приходится ловить пленников, они многократно возрастают. Помните об этом когда в следующий раз начнете проводить опыты!
– Да господин президент… мы будем еще более осмотрительны. Но это очень специфическая область, все очень сложно.
На следующий день в воздух поднялась воздушная армада и улетела, чтобы через пару дней обрушить на очередное поселение аборигенов всю свою мощь, высадить десант и добыть новых пленников для совершенствования абсолютного биологического оружия.
Махова действительно отстранили от участия в операции по личному распоряжению Ремезова. Впрочем, он в любом случае остался бы, так как Элен внезапно стало плохо.
– Что с ней? – спросил Эрик у доктора Руста наблюдавшего за Элен.
– То что мы так боялись…
