Ян стоял под колючими тонкими струями, и его трясло. Бешено колотилось сердце, дрожали руки, и он все выворачивал и выворачивал регулятор температуры, пока не понял, что его трясет уже от холода.
Помогло.
Он растерся жестким полотенцем и переоделся, испытывая странное чувство, от которого немного кружилась голова. Вещи в каюте казались новыми и яркими, свет — насыщенным, густым, звуки — ясными, отчетливыми, отделенными друг от друга мгновениями оглушающей тишины.
Ослабели ноги, и он сел.
Сейчас он выйдет за порог каюты, и его жизнь изменится навсегда.
Пройдет несколько минут, и он узнает то, ради чего погибло столько разумных, то, что навсегда изменит ход истории трех рас.
Или не изменит ничего, и разумные исчезнут, став питательной средой гигантского разума инфосферы.
Сначала Марсия прокрутила на экране визуализацию «верхнего» слоя пленки. Вулканы, изрыгающие столбы пены, блюющие раскаленной оранжевой лавой, тучи пепла, закрывающие небо, и десантный бот с эмблемой давно исчезнувшего Ордена.
Картинка раскачивается в такт шагам бегущего, и Ян снова переживает отзвуки эмоций человека, который должен погибнуть 20, 19, 18... бегут цифры в левом верхнем углу экрана. Картинка плывет, гаснет.
— Это то, что можно увидеть на любом «мозголоме», — Марсия колдует у пульта управления видеосистемой. Остальные развалились в креслах, греют в руках бокалы с легким белым вином.
Ян глянул на Огерда. Бледнолицый с черными острыми прицелами глаз, сейчас он сидел расслабленно, вытянув ноги и едва заметно, но совершенно точно, улыбался! Ян понял, что и сам испытывает давно и прочно забытое чувство облегчения. В кают-компании воцарилась атмосфера спокойствия, люди расслабились, чувствуя себя в полной безопасности. То, что впереди ждала смертельная неизвестность, никого не волновало. Здесь и сейчас — не волновало.
Происходившее на экране было всего лишь задачей, которую необходимо решить. Но задачей интересной, требующей внимания и сосредоточенности.
— У него фоном шли какие-то цифры. Но очень смазанно, как и картинка. Я почти не смог ее уловить, — отпивая из бокала, сказал Ян.
Марсия кивнула:
— Именно. К счастью, лента оказалась достаточно качественной, да и оборудование у меня было на порядок лучше того, что в имперских больницах. В общем, вот картинка.
И она нажала клавишу воспроизведения. На этот раз картинка была куда более размытой, словно снимали под водой или в помещении, полном дыма. Рубка звездолета. Древнего, с сильно изогнутой дугой командирского пульта, вычурным креслом перед ним. Откуда-то снизу поднимаются клубы — пыль? Дым? Непонятно.
Рука в толстой с массивными сочленениями на фалангах перчатке смахивает пыль с пульта управления, переключает несколько тумблеров, и экраны мертвого звездолета оживают.
— «Игла». Судя по пульту управления — старая исследовательская «Игла». Сколько ж ей лет?!
— Скорее, веков, — хмыкнул Ян, всматриваясь в мутную картинку. Неожиданно она стала гораздо более четкой, тот, чьими глазами они смотрели, сконцентрировался, сфокусировал взгляд на одном из экранов.
— Вызывает бортовой журнал, видимо, — предположил Огерд.
Остальные промолчали, напряженно всматриваясь в происходящее на экране. На одном из небольших мониторов возникло изображение, помигало, сместилось в правый верхний угол, монитор резко приблизился — стоявший в рубке нагнулся, всматриваясь в картинку.
«Или, скорее, вслушиваясь, — подумал Ян, — как правило, капитаны дублировали или дополняли записи голосовыми сообщениями. Но что там на картинке?»
Смотреть запись было все равно, что смотреть запись видео в кривом зеркале парка развлечений. Оно плыло, затуманивалось, искажалось — этот слой ленты явно реставрировали по мере возможностей.
Марсия время от времени досадливо морщилась, когда картинка окончательно превращалась в набор цветных пятен, но смотрела так же внимательно, как в первый раз.
— Вот, видите, вот тут! — подавшись вперед, она показала на ту часть экрана, где показалось изображение следующей записи бортового журнала. Рука в перчатке тоже потянулась к клавишам, отчего у Яна возникло ощущение, что он наблюдает за каким—то сюрреалистическим представлением. Работать с пультом управления в десантном скафандре было неудобно, но человек справлялся виртуозно, пальцы порхали над клавишами, приближая и центрируя изображение.
Ничем не примечательная звездная система. Шесть планет, все с атмосферой, светило — красный карлик, так что планеты, скорее всего, безжизненные, никому не интересные, не подходящие для терраморфинга и даже заселения странными и непонятными порождениями ксеносов.
Ян прикинул, можно ли использовать ее в качестве перевалочной базы — иногда спецслужбы Империи и теневые отделы корпораций устраивали в таких вот системах незарегистрированные базы, но отбросил эту мысль — не хватало данных. У трех планет были спутники — черные безжизненные камни.
Изображение дрогнуло и пропало.
Третья часть записи — цифры, которые он повторяет раз за разом, — в наступившей тишине слова Марсии прозвучали неожиданно громко. — Я перевела их в стандартный имперский формат, поскольку, мне кажется, использовался устаревший. Больше ничего сделать не успела, результаты здесь.
И она протянула Огерду тонкую информпластину.
Огерд задумчиво покрутил ее в пальцах, словно не решался опустить в щель исчислителя. Наконец, резко подавшись вперед, протолкнул в щель терминала, подтянул к себе клавиатуру управления.
— Так... давай проверим. Это исходник, действительно старая имперская система координат. В старом звездном атласе это должно быть, — на экране появилось схематичное изображение звездной системы.
— Похоже, она, — в первый раз за все время подал голос друид.
— А если по новым, то... тоже она, — удостоверился Огерд.
— Осталось понять, что именно так привлекло их в этой системе, — Ян подошел к Огерду, пальцы отбили на клавиатуре короткую дробь, изображение уплыло вглубь экрана, теперь был виден целый сектор звездного пространства.
— Смотри, система на самой границе обитаемой сферы, — кивнул он на экран, — а вот тут, — Ян подсветил несколько планет красным, — система одного из техномагов. Еще одна хорошая новость, поблизости и системы ксеносов, корабли которых периодически проходят через этот участок пространства.
— Значит, у нас очень мало времени на то, чтобы понять, что же такое эти Врата, — подытожил Ян.
— Остается понять, что нам теперь делать со всей этой информацией, — обратился к остальным Огерд.
— Я до сих пор не верю, что это удалось, но мы выполнили эту... миссию, — замялся он, подбирая слово. Огерд был человеком действия, он мог и умел вести беседу, но сейчас чувствовал, что нужны какие- то особые, соответствующие моменту слова, а их не было, приходилось использовать те, к которым привык. Слова инструкций, приказов, распоряжений, оперативных отчетов...
Вздохнув, он продолжал:
— Но что делать теперь? Из гиперпространства передать сигнал мы не можем. Как только выходим из тоннеля — нас могут обнаружить, хотя я проложил курс вот сюда, — изображение на экране сменилось. — Это тихая окраинная система, кстати, достаточно недалеко от Врат, но кто гарантирует, что там нет парочки звеньев автоматических перехватчиков?
— Главное, где те, кому мы должны передать сигнал? Позывные и шифр Жан тебе передал, но где находится флот эвакуации, каков его размер, да и есть ли этот флот? — Ян поднялся, сделав пару шагов,
