— Он в ней кондицию набирает, в табакерочке. Я туда всегда кладу два лепесточка лотоса. Два лепесточка, каждые два дня, не больше и не меньше, не чаще и не реже! Она особенная, табакерочка моя. Я думаю, что это горничная. Я сегодня ее допрашивал. Рик, вы бы видели, как у нее глазки бегали…
— Гм… В прошлый раз глазки бегали сразу и у шофера, и у камердинера, а табакерочка нашлась… — Пигги Тук мгновенно надулся, в ответ на мои невинные возражения, и потемнел лицом. Но тотчас же сдулся обратно, ибо я при алиби, то есть, вне подозрения, а табачок из золотой с брильянтами табакерочки — нюхать ему хочется. Ой, какой у него противный рот, когда Пигги раздвигает его примирительною улыбкой…
— Не будем спорить. Рик, вы меня дважды спасали — сотворите чудо еще раз и моя благодарность будет безмерной! — Я уже Рик для него, родной человек…
— Безмерной, — мысленно соглашаюсь я. — Но лишь до момента находки. А дальше в голову спасенного немедленно станут вползать мыслишки о заранее согласованных тарифах, о непыльной, и, в общем-то, недолгой работенке, об условности всех этих привязанностях к собственным порокам, о наглости и жадности всех этих сервисных и охранных служб… Поэтому вслух я говорю иное:
— Благодарность — в пределах тарифа, как договаривались, сэр. Не больше. Но и не меньше. И только по благополучному завершению дела. Рассказывайте в подробностях, не упуская ни мельчайшей детали. Все с самого утра. А лучше — с момента последней понюшки. Вы помните этот момент?
— Помню, как же, отлично помню! Это было перед сном… Нет, я ближе к утру вставал в сортир и не удержался, нюхнул…
— Так, годится. Помните примерное время? Разрешите, я присяду? — Пигги в нетерпении трясет седой головой и я погружаюсь в кресло напротив. Меня ждет подробный, как я и заказывал, рассказ, и главное в нем — не лопухнуться, реагировать в тему.
Полчаса у меня есть — чтобы, во-первых, предаться своим размышлениям, далеким от рассказов Пигги Тука и его дома с домочадцами, а во-вторых — потягаться со своим нетерпением, с помощью методики дзен, ибо у меня душа горит подойти к камину и заглянуть в небольшой проемчик у зеркала над камином, как раз под нарисованным зодиакальным знаком Овна… Подойти и заглянуть, взглянуть… Ах, если бы она оказалась там… Табакерка, табакерка…
— Но почему именно она, как вы думаете, сэр Тоук?
— Биггей, для вас просто Биггей.
— Да-да, простите, все время сбиваюсь. С детства, знаете ли, прививали уважение к состоявшимся людям, к их возрасту и общественному положению.
— У вас хорошие родители Рик, дай им Бог здоровья. На таких и держится наше общество. Так и передайте им от меня. Не забудете передать? — Я развожу руками, сколько позволяет кресло.
— Как можно! Уж передам, не сомневайтесь.
— Потому она, что… Только не смейтесь. Потому что табакерочка — мой талисман, мой чудесный тотем, оберег, как хотите называйте! Но в ней есть волшебные свойства, помогающие своему владельцу! И, вероятно, это кое-кому не дает покоя.
— Кому же? — Пигги перед ответом тоже разводит пухлыми ручками.
— Если бы я знал.
Я поспешно выбираюсь из кресла: нельзя упускать такую удобную паузу, пора переходить к следующему этапу розыска.
— Сэр Тоук…
— Биггей.
— Да, господин Биггей, спасибо. Нельзя ли мне организовать прямо здесь, у камина, рабочее место на часик-другой?
— Безусловно. Все как в прошлый раз?
— Почти. Журнальный или к нему приравненный столик нужен, а бумага у меня в папке, письменные принадлежности тоже. И пусть ваши люди, начиная с шофера, поодиночке ко мне сюда заходят. Камердинер, как старший над слугами, пусть зайдет последним. И еще…
— Да, да? Я сейчас уйду в другие комнаты, я понимаю…
— Ценю вашу деликатность, господин Биггей. Но… у вас в доме по-прежнему рецепту заваривают чай?
— Ах, это!.. Сейчас же он будет вам подан, в любом количестве. Не сомневайтесь: чай и рецепт прежние! Я — человек традиций.
Чай здесь подают неплохой, следует признать. Моя Шонна, в приготовлении этого напитка, никогда, или почти никогда не поднимается до подобных высот. Или, быть может, все дело в молоке?
Эта Элизабет та еще штучка! Почти сороковник ей, а глазки строит — будь здоров!
Странно, что люди ценят в питьевой безалкогольной посуде из фарфора хрупкость и чуть ли ни прозрачность; я лично люблю, чтобы у чайных и кофейных чашек были толстые стенки, чем толще — тем лучше, ибо они температуру держат. Нет, ну если в холодную чашку лить молоко из холодильника и заливать сверху остывшим чаем, то никакие сорты и секреты не помогут, но Элизабет свое дело знает: молоко в кувшиничке — только что с плиты, но уже со снятыми пенками, чашка — она даже пустая — теплая для пальцев… Сам чайник — литра в полтора, не меньше, хорошо температуру держит. Мне столько не выпить, но всегда приятно осознавать доступность и избыточность.
Элизабет вошла в зал не как допрашиваемая подозреваемая, а по прямым своим обязанностям, поэтому она уходит — и я, наконец, остаюсь один на один со своею догадкой, сердце прямо-таки в истерике: напролом бодает грудную клетку!.. И все по пустяку, если вдуматься философски. Забыл упомянуть, что страдалец наш Пигги ушел к себе в спальню, смотреть утренний телесериал. Это я знаю достоверно: челядь мне его обстоятельно застучала по всем параметрам и привычкам. Плохо ему, конечно, без любимой табакерки, но — перетопчется простыми понюшками, пока я сооображу что к чему…
Вот она! В предсказанном, точнее, в предугаданном месте, у каминного зеркала. Теперь можно расслабиться и никуда не спеша вести розыск с допросами… А иначе благодарные зрители не оценят мгновенности подвига моего интеллектуального. «Ой как просто!» — скажут они в первый момент. И немного погодя, уже между собою, с презрительной завистью: «За что им такие бабки платят, дармоедам!..\
Пигги Тук верит не только в волшебные свойства золотой табакерки, устланной двумя лепестками лотоса, он еще заядлый потребитель астрологических прогнозов, а также верует в прицельное коварство хищных шаровых молний… Да. Первый раз я нашел табакерку в его любимой спальне на втором этаже (сейчас он смотрит телик в другой), под знаком Козерога, изображенном на декоративной панельке. Почти сутки искал, в одиночку (был у меня напарник тогда, но он заболел, а потом я и в привычку взял: один работать), и нашел! Сэр Биггей Тоук соизволил потом, собака худая, вспомнить, что он сам ее туда перед сном положил, волшебницу свою…
Второй раз — в клозете, здесь же, на втором этаже. Под знаком Рыбы, начертанном прямо на унитазном бачке. Не побоялся что и отсыреет табак, старый проказник! Впрочем, унитаз этот больше смахивает на трон горного короля, и бачок ему под стать: может пиратский сундук с сокровищами вместить и предоставить ему комфортные условия хранения. И во второй раз вспомнил сэр Биггей Тоук, что это он собственноручно сделал в бачок столь ценную закладку. Но начисто забыл, что и первый раз на его совести. Как ему это удается, я не знаю, но — факт: в его нынешнем представлении, первый случай пропажи — на совести неведомых злоумышленников, а второй — да, это он сам перестраховался, да, вот, запамятовал… И хотел было, хваткий наш мистик-энтузиаст, на этих двух основаниях, срезать часть гонорара за второй поисковой случай.
Хрена ему! Его лоер выслушал нашего юриста и развел руками, точь в точь, как мы с Туком сегодня… Поэтому сейчас поиск обязательно будет иметь место, хотя и ужатый по времени, однако интенсивный. Надо не забыть по всему дому поболтаться, пошарить, нижнюю губу повыпячивать… Возде каминного зеркала, над маленькой нишей, нарисован знак Овна, следующего за Рыбами. Художник ваял эти знаки под строжайшим контролем заказчика: размер, гамма, место расположения — все так, и только так, и никак иначе! И плевать на дизайнеров-шизайнеров, что они там могут понимать в тонкой науке эзотерике!.. В его любимой спальне, куда мне тоже доступ открыт, в связи с трагическими обстоятельствами, выдернувшими меня на место происшествия, висит, вместо ковра, карта-схема его особняка: план второго этажа, план первого этажа, план подвала, план двора с гаражом и погребом… Красивая карта, будь у меня особняк —
