совершенствовал и оттачивал свой собственный стиль. Он вошел в раж и перестарался. Пришлось Фенчвару перенести несколько увесистых шлепков по щекам и еще с десяток минут фокусировать глаза и приводить в порядок свой вестибулярный аппарат, а Дину извиняться.
Тренировка закончилась обещанием обеих сторон поделиться секретами своего мастерства и посещать зал в конце каждого дня.
Соревновательный азарт захватил мужчин, и если первая часть ежедневной тренировки не пользовалась успехом, то вторая собирала даже некоторое количество зрителей. По базе, видимо, прошел слух, что инопланетник с невиданной легкостью добивается победы в рукопашном бою. Кроме Фенчвара свою сноровку на Альбрайте попробовала парочка денов. Но результат был один: полное поражение.
Фенчвар предложил провести схватку на палицах и выиграл поединок. Дин не остался в долгу и безоговорочно выиграл бой на шестах. Схватка на саблях не выявила явного победителя, так как в течение двух лет Альбрайт командовал абордажной командой, и оружие с длинным клинком было основным в боевой работе абордажников.
Казалось, престиж десантников был восстановлен, но на пятый день тренировок в зал вошел низенький высохший слепой старик. Он сел в стороне от спарингующихся Альбрайта и Фенчвара, скрестил перед собой ноги, опустил голову и положил руки ладонями на пол. Старик слушал схватку. Когда тренировка закончилась и противники уже разошлись, старик, обращая на себя внимание, пристукнул ладонями по толстому, похожему на резину покрытию зала, встал и неторопливо пошел в сторону Альбрайта. Фенчвар тихо предупредил Дина:
— Осторожно, это ден Сарон.
Было непонятно, то ли он предупреждает десантника об опасности, то ли просит не наносить сильных ударов.
Ден Сарон сделал знак рукой Фенчвару отойти, а другой рукой поманил десантника. Альбрайт стал медленно приближаться, а потом обходить старика слева, держа дистанцию. Он атаковал первым, начав с волчка под ноги старика, ниже уровня голеней. Ден Сарон запрыгнул на ударную ногу десантника, одной своей ногой проехался на ней, нанося второй удар в голову противника. Альбрайт успел уклониться и, прокрутившись вокруг собственной оси, другой ногой попытался достать старика в область поясницы, но тот в высоком кувырке ушел от удара.
Признанный победитель зала трижды падал под ударами, казалось, невесомого тела ден Сарона. Дин сам дважды достал старика, который с честью выдержал удары, но был вынужден разорвать дистанцию. В очередной раз сбив десантника с ног, ден Сарон скрестил руки на груди поклонился в сторону Альбрайта и медленной походкой покинул зал. Десантник только покачал головой в спину уходящему противнику.
Уважение, с которым Фенчвар подошел к Альбрайту, свидетельствовало о том, что он, фактически проиграв схватку, завоевал абсолютное поклонение сгонца. Оказалось, что десантник провел бой с бывшим пятикратным чемпионом планеты по боям без оружия, впоследствии ушедшим в монастырь по неизвестным причинам.
В Дине всегда был силен дух бойца, и если уж он считал себя в чем-то хорошим специалистом, то, увидев более высокий уровень подготовки соперника, всегда упрямо стремился превзойти его.
Не желая оставаться побежденным, Альбрайт попросил разрешения у Фенчвара забрать с собой из зала деревянную палку из плотной древесины. На следующий день он пришел в зал с двумя нунчаками. Это оружие не было знакомо на Сгоне, и сколько Фенчвар ни старался, меняя оружие, он ничего не мог поделать с Дином. За этой схваткой наблюдал, а точнее слушал ее и ден Сарон, как обычно тихо войдя в зал и сев в стороне. Альбрайт подарил нунчаки Фенчвару и позже со слов последнего узнал, что ден Сарон начал осваивать, а точнее разрабатывать свою технику работы с этим достаточно сложным оружием.
До самого последнего дня пребывания на базе десантники, даже урывая время от сна, овладевали техникой использования оружия сгонцев. Фенчвар даже сказал, что никогда не видел людей, так быстро постигающих эту науку, и подарил каждому по боевой разгрузке с полным комплектом смертоносного металла.
Семь дней, проведенные с Фенчваром за изучением истории Сгона, существенно продвинули десантников в изучении языка. Появилась значительная разговорная практика.
Видимо, сгонец доложил об этом генералу, потому что на восьмой день они вновь были приглашены в уже знакомый кабинет.
Глава девятая
Кабинет генерала с момента его последнего посещения десантниками несколько изменился. В углу, между стеллажами книг, стоял низкий круглый столик, вокруг которого были расставлены три кресла.
Десантники и Фенчвар приветствовали генерала, вышедшего из-за стола навстречу гостям.
— Прошу присесть, — сделав жест в сторону угла для переговоров, предложил хозяин кабинета. — Разговор наш будет достаточно долгим. Вы, Фенчвар, можете быть свободны.
Генерал прошел к гостевому столу, и трое мужчин одновременно опустились в кресла.
— Не желаете ли попробовать жели? Прекрасный вкус. Двадцатилетняя выдержка. Надеюсь, на вашей планете есть что-то подобное.
Десантники уже знали, что жели — это очень дорогое вино Сгона, и согласно кивнули.
Генерал Горнбат разлил в стаканы вино и сделал паузу в разговоре. Пока гости неторопливыми глотками оценивали качество напитка, он наблюдал за ними поверх своего стакана, как бы примериваясь к чему-то и оценивая десантников.
— Ну как?
— Прекрасно, генерал, но мы надеемся, что вы пригласили нас не для того, чтобы совместно распить этот божественный напиток, — сказал Дин.
Горнбат рассмеялся.
— Что бы вы сейчас мне ни сказали, но после этой фразы от вас за парсек чувствуется военная кость. Сразу берете тима за хвост.
— У нас говорят быка за рога. Но вы правы, генерал. Мы действительно военные и не собирались это скрывать.
— Я рад, что не ошибся. Нам будет проще понять друг друга.
Горнбат вновь взял короткую паузу и отпил из стакана. Видимо, в этот момент он либо принимал окончательное решение, либо думал, с чего начать разговор.
— Теперь вы знаете нашу историю. Знаете, кто такие броки и как Сгон потерял свою независимость. В начале нашего разговора я хочу вернуться немного назад, а потом, с вашего позволения, мы обсудим сегодняшний день.
Весь вид и позы десантников говорили о том, что они само внимание.
— Сначала я хочу извиниться перед вами за, казалось бы, холодный прием и молчание, которое вы терпеливо переносили целые сутки после спасения моего отряда в котловине. На Праже существует ритуал, что тот, кто выжил в битве, сутки хранит молчание по погибшим в ней. В это время он общается с ушедшими товарищами. Желает им легкого пути в том мире, куда они ушли, и ищет свою вину в том, чего он не сделал для того, чтобы соратники остались живы. Мог ли он в момент битвы отдать свою жизнь взамен их жизней. Поверьте, после таких размышлений солдаты очень часто кончают жизнь самоубийством, не прощая себе допущенную в бою ошибку, в результате которой погиб товарищ. Дают клятву погибнуть в следующем, уничтожив как можно больше врагов или подставив грудь под пулю, предназначавшуюся рядом идущему бойцу. Этот ритуал делает нашу армию непобедимой. С точки зрения военного такой анализ, даже без учета установленного ритуала, как вы сами понимаете, тоже очень полезен. Он дает возможность не совершать подобных ошибок в будущем или обращает внимание на слабость собственной подготовки и заставляет бойца ее совершенствовать.
— Спасибо, генерал, что вы все нам объяснили, — воспользовавшись секундным молчанием
