Горнбата, проговорил Дин. — Но, честно говоря, этого не требовалось. Выходя в космос, нельзя не учитывать особенностей психологии разумных существ на разных планетах. Мы не торопимся осуждать или обижаться. Мы стараемся понять.
Генерал благодарно склонил голову.
— Судя по вашим словам, вы уже столкнулись в космосе с другими разумными расами и сотрудничаете или воюете с ними. Мне все это очень интересно, но сейчас я вынужден тушить пожар в своем доме и пока не должен смотреть в другую сторону. У нас еще будет время поговорить и на эту тему. Я хочу прояснить для вас еще один вопрос нашей истории, а потом мы перейдем к сегодняшнему дню. Фенчвар вам рассказывал, как броки, я надеюсь, в последний раз совершили обман, и мы потеряли двадцать пять тысяч подготовленных бойцов. Так вот, все они остались живы. Брокам нужна была своя армия. Закрывшись на территориях энергостанций, они не могли управлять планетой. Вы прекрасно знаете закон войны: пока нога пехотинца не ступила на вражескую территорию, она не является захваченной. Они могли предъявить еще один ультиматум, потом еще, но управлять жизнью целой планеты — нет. Их только какая-то несчастная сотня. Они не бессмертны, как я думаю, но они почти победили Сгон. Мы все скоро окажемся в их руках, и это будет конец. Наши солдаты — стойкие подготовленные бойцы и теперь они воюют на стороне врага. Как киммерийцы это сделали, ни я, ни наши ученые сказать не можем, но они это сделали. Если следовать строгой хронологии, то через десять суток после того, как пятитысячные передовые отряды остались изолированными на территориях энергостанций, они и вышли оттуда в полном составе, но это уже были солдаты врага. Тут выявился еще один обман. Все вышедшие бойцы получили свет. Они были зрячими. С самого начала киммерийцы утверждали, что операции по возвращению зрения очень сложные, длительные, что аппаратуры для их проведения мало, а тут пятьсот человек в день получали зрение. Мы сделали обоснованный вывод: целью киммерийцев с самого начала был захват Сгона.
Броки все очень правильно рассчитали. Снабжение станций продуктами питания происходило раз в месяц. Кроме самих киммерийцев на каждой из станций трудилось до пятисот человек наших ученых и техников. У каждой из станций постоянно находился небольшой отряд наблюдателей. Вышедшие из ее стен солдаты без труда захватили их и, разоружив, под конвоем переправили на станцию, где они были превращены в рабов. После этого ренегаты двинулись дальше. Целью был урожай, который к тому времени был собран. Говоря кратко, за неделю рейда вся область лишилась продуктов питания. Пока собирался отряд, способный остановить этот грабеж, бандиты, по-другому их не назовешь, скрылись за стенами цитадели. Все это продолжается и сейчас. Неожиданный налет, захват заложников, необходимого оборудования — и почти без потерь возврат на базу. Мы не можем держать длительное время в одном месте, близко от станций, большое скопление войск. Броки наносят удар своим оружием, а потом высылают отряды. Сейчас вокруг станций многокилометровые мертвые зоны, а для их машин, две из которых вы уничтожили в той котловине, такие расстояния не преграда. С каждым днем захватчики становятся все сильнее, а мы все беспомощнее.
Когда вы впервые появились, я задал себе вопрос. А не являются ли эти инопланетники союзниками броков? Не задумана ли здесь новая подлая операция против моей планеты? Я ответил на этот вопрос отрицательно. Не потому, что вы спасли мой отряд, и не потому, что противник ничего не выигрывает, внедрив вас в сопротивление. Просто он уже выиграл войну, эффективно применив другие методы. Зачем нужно выдумывать что-то новое? До полной капитуляции осталось год-два, не больше. Все живые сгонцы станут послушными животными и даже не осознают этого, так как не останется живых, помнящих, что такое свободный Сгон. Теперь, когда вы практически все знаете, я задаю вам вопрос: поможете ли вы нам? Как ни высокопарно это звучит, но, возможно, вы наша последняя надежда, и если это так, то в ваших руках сотни миллионов жизней.
— У нас есть одна просьба, генерал, — медленно проговорил Дин, обдумывая, как бы безобиднее сформулировать свое обращение.
— Я готов выполнить все, что в моих силах.
— Мы должны убедиться, что вся информация, полученная от вас, не страдает некой однобокостью.
— Иными словами, вы хотите сказать, что мы вам преподнесли версию событий, устраивающую только нас. Мы хорошие, а противник плохой. Броки принесли нам счастье, а мы по своей темноте от него отказываемся и даже хотим уничтожить благодетелей.
— Ваши слова почти отражают суть поставленной просьбы, и вы не должны обижаться.
— Понимаю и не обижаюсь.
— Рад это слышать, но как военный военному все-таки объясню свою позицию. Прежде чем ввязаться в бой, командир любого подразделения проводит разведку либо пользуется разведданными, позволяющими ему грамотно и желательно без потерь выполнить поставленную задачу.
— Это аксиома, а информацию вы уже получили.
— Полностью с вами согласен, но информация получена не из моего источника. Я или мои солдаты не видели все собственными глазами. У нас на одной из планет, в те времена, когда еще не знали огнестрельного оружия, был военноначальник, требовавший докладывать ему поэтапно, сначала лишь то, что видели его разведчики, потом о том, что слышали их уши, что сообщили захваченные языки, и только если он спрашивал — свои выводы, сделанные за весь период поиска. Разведгрупп посылалось несколько, и только после многократной сверки всех полученных из разных, независимых источников данных делался какой-то вывод. И второе, генерал, — видя, что ему пытаются возразить, заторопился Дин. — Поймите нас правильно. Мы можем стать третьей стороной в этой войне. Но нас всего двое. По нашим действиям будут судить обо всей нашей многомиллиардной цивилизации. Кто знает, не станут ли эти действия камнем преткновения в контакте с другим народом или последней каплей в новой, но уже межгалактической войне.
— Признаю, что так далеко я не заглядывал. Вы хотите своими глазами увидеть и получить информацию со стороны. Как вы себе это представляете? Уж не хотите ли сходить к брокам и спросить о положении дел на Сгоне?
— Я думаю, генерал, до этого не дойдет. Уже сейчас я могу предложить несколько приемлемых для вас вариантов.
— Но для этого вам нужно покинуть базу?
— Вы абсолютно правы.
— Покинуть базу не получится.
— Кто нам может помешать? Неужели вы?
— Я, конечно, тоже, как заинтересованное лицо, стремящееся сохранить ваши жизни. Но в данном случае виновен не я, а сложившаяся ситуация.
— Поясните.
— Насколько я знаю, киммерийцы полагают, что уничтожили ваш корабль со всем экипажем. Вас нет на планете. Если бы это было не так, то сейчас они начали бы массовые экспедиции и облавы, но они ничего такого не делают. Режим работы станций не изменился. Наши базы ни в одном из секторов не подвергаются нападению, а следовательно, вас не ищут и не пытаются уничтожить. Уничтожать некого. Если бы это было не так, на вас бы уже велась охота по всему Сгону, как в старые времена на венов. Волноваться не о чем.
— А может, они ждут точного целеуказания, чтобы нанести один-единственный, но верный удар?
— Это возможно, но маловероятно. Мы хорошо их изучили. Они действуют подло, но всегда с позиции силы. В отношении нас тактика прямая, но действенная, и она их не подводила. Какая им разница, уничтожить одну базу или сразу все базы в секторе.
— Готов согласиться с вами. Но что нам мешает тихо и незаметно провести свою разведку.
— Вот тут зумом выступаю я. Как только мы погрузились в той злосчастной котловине в вашу машину, у меня сразу родился план и я стал приводить его в исполнение. Мы пришли на законсервированную базу. Она находится далеко от центров активной борьбы и потому не использовалась. Знать о ней захватчики не могут. Она выстроена и использовалась денами для воспитания и обучения будущих служителей нашей церкви. На территории базы была только ее охрана, насчитывающая всего двадцать человек. Я вновь, сразу после нашего появления, объявил карантин базы. Без моего согласия в эти тоннели никто не может войти, а самое главное выйти за их пределы.
