силы, что гироскопы не справились с дополнительной инерцией, и многотонную машину закрутило, как сорванный с дерева лист в бурю. Когда полет стабилизировался, лейтенант развернул машину в сторону корабля, ориентируясь на красную точку локаторной отметки.
Гибель звездолета они увидели собственными глазами. Сначала это был взрыв. Как в замедленной съемке, корабль начал распухать на глазах. Его броневые плиты рвались в местах сочленений, и в щели врывался раскаленный ад звездных температур. В этом свете было отчетливо видно, как ранее оторвавшиеся от корпуса листы металла и внешней накорпусной аппаратуры разлетаются во все стороны. Неожиданно огненное ядро взрыва как будто свернулось. Только что разлетавшиеся куски обшивки устремились к центру корабля, сминая друг друга. Взрыв словно сфокусировался — и вдруг из этой груды металла к поверхности планеты рванулся многокилометровый луч ярко-белого света.
— Мы бы наверняка ослепли, — рассказывал Дин. — Яркость луча была, наверное, не меньше яркости ядерного взрыва, но фильтры лобового бронеплекса спасли сетчатку глаз. Когда зрение восстановилось, нас окружала темнота космоса, слегка подсвеченная впереди светом планеты. Приборная панель бота была также черна и безжизненна. «Посмотри, командир», — проговорил Клест. Я, конечно, ничего не увидел, но это было делом поправимым. Так как ни один экран не работал, Клест мог что-то увидеть только через бронеплекс.
Рука, лежащая на подлокотнике кресла, безошибочно нащупала и вдавила в панель одну из кнопок. Секунда — и командирский шлем накрыл голову Дина. Легкий толчок возвестил о том, что забрало опустилось, и он обрел зрение. Система «Циклоп» обеспечивала десантнику ночное зрение без дополнительных аккумуляторов и других посторонних источников питания. Отраженного света звезд было вполне достаточно. И Дин увидел то, что видел Клест, надевший боевой шлем сразу после того, как сел в кресло водителя. Обломки корабля выстраивались в кильватерную колонну и двигались в сторону планеты, вслед за ушедшим туда лучом взрыва. Дорожка, состоящая из разорванных листов обшивки, искореженных антенн и другого оборудования, под воздействием магнитных сил и гравитации изгибаясь огромной черной змеей, начала движение вокруг планеты, чтобы в конце своего пути сгореть в ее атмосфере.
Клест и Альбрайт хотели покинуть эту траурную процессию, но двигатель бота отказывался работать. Промучившись несколько часов, водитель добился только того, что двигатель один раз в две-три минуты чихал коротким импульсом, что позволяло сделать небольшой маневр.
Из всего экипажа корабля, составлявшего более ста человек, их осталось всего двое. Они просканировали биолокатором окружающее пространство, но сигнала наличия активной биомассы так и не дождались. Не обнаружили визуально ни одной спасательной шлюпки. На двоих у них оставался только один путь: вниз на планету.
Примерно рассчитав время подлета и выхода на орбиту, будущие робинзоны расслабились в своих креслах и незаметно для себя уснули. Сработали защитные реакции организма, он должен был отдохнуть, а сон снимал нервные нагрузки.
Проснулись они практически одновременно, когда их бот, продолжая двигаться среди обломков корабля, уже вышел на орбиту. До ионосферы оставались какие-то километры. Дин вручную активировал командирский пост бота. «Активировал» громко сказано, но, покопавшись в пульте, вручную выдвинул видеосистему наблюдения. Оптика работала безотказно, и он через несколько минут поднял вверх большой палец и повернул экран к Клесту. На экране просматривались пятна городов. Иногда глаз задерживался на каких-то циклопических сооружениях, назначения которых с такой высоты невозможно было понять. Внизу под ними был обжитой мир, была цивилизация. Если посадка окажется успешной, то, следовательно, они выживут, и у них появится возможность вернуться домой. А пока они должны руководствоваться инструкциями и параграфами первичного контакта.
Их снижающийся полет на орбите, несмотря на неработающий двигатель, необходимо было рассматривать как разведку, а поэтому Дин сразу же разбил время в боте на вахты. Четыре часа наблюдения чередовались с четырьмя часами сна и работами на борту, осмотром аппаратуры и оружия, проверкой пайка и многим другим. Все говорило о том, что они могут попасть в режим одиночного поиска, когда возвращение не предусмотрено. Так Клест в свою вахту заметил искусственный спутник, и когда докладывал о нем командиру, то так скривил лицо и покачал головой, что стало понятно: о межзвездных перелетах здесь знают многое только писатели-фантасты, если они вообще есть. Наблюдая за ночной стороной планеты, Дин обратил внимание, что города на ней не освещены, а в том, что внизу они есть, он ни минуты не сомневался. Поверхность планеты на ночной стороне была погружена в полный мрак. Это казалось странным, но над этой загадкой Альбрайт не стал ломать голову. Ответом на нее могли быть военные действия на этих территориях, какие-либо аварийные ситуации или погодные условия. Только в широкой полосе экваториальной зоны имелось шесть областей, в ночное время выделявшихся освещенностью в общем мраке.
На пятом витке вокруг планеты бот вошел в атмосферу. Аппаратура не работала. Посадку приходилось производить на глазок, а это требовало всех сил и знаний до предела усеченного экипажа, тем более что бот мог, но практически не был приспособлен к таким маневрам. Хорошего ровного угла входа в атмосферу не получилось. Периодические импульсные толчки двигателя все-таки исправляли катастрофическое положение, но в конце концов бот начал падать. Положение спас парашют. Касание с поверхностью было жестким, но, придя в себя после удара, путешественники поняли, что в этой рулетке им выпал не худший вариант. Они живы.
Дин благодарно кивнул, когда я долил в его бокал виски, сделал глоток и продолжал.
Бот прочно стоял в горизонтальном положении. Теперь в действие вступали правила посадки на планету, имеющую определенную ступень развития, которую они определили как четвертую — возможное наличие зачаточной ядерной энергетики и выхода в околопланетный космос.
Местность вокруг оказалась пустынной. Невысокие холмы, пересекаемые мелкими оврагами, покрывал низкорослый кустарник, ветки которого были причудливо изогнуты. Редкие треугольные листья подрагивали на легком ветру. Необходимо было срочно убрать парашют, так как его огромный купол демаскировал с воздуха.
Клест без приказа активировал всю биосистему, и бот слегка покачнулся. С ходунками все было в полном порядке. Биолокатор молчал, значит, в радиусе одного километра нет ни одного живого существа. Воздух был пригоден для дыхания.
Альбрайт решил выйти через шлюз и пока не впускать атмосферу планеты на борт до ее полного анализа биосистемой. В воздухе могли присутствовать и опасные для организма вирусы. Внешний люк выходной камеры открылся, и, ни секунды не раздумывая, Дин выпрыгнул из нее. Когда его ботинки коснулись почвы, он не ощутил восторга первооткрывателя. Ситуация не располагала.
Быстро собрав парашют, он забросил его в шлюз и забрался туда сам. Через несколько секунд контролер подмигнул зеленым светом. Очистка шлюза и скафандра была закончена.
Перебравшись в командирское кресло и сняв с головы шлем, Альбрайт еще раз оглядел через лобовой бронеплекс расстилающуюся перед ним местность, а потом взглянул вверх. Слева на холмы наползали черные грозовые тучи. Погода для высадки была в самый раз. Хороший ураган уничтожит все следы десантирования. Может, в этом и нет никакой необходимости, но солдата устав бережет, перефразировал Дин старинную пословицу.
Мгла сгущалась. Первые порывы ветра уже гнули кустарник. Немного подумав и сориентировавшись на местности, ландшафт которой отложился в памяти в тот короткий период, когда бот спускался на парашюте, Дин указал Клесту рукой направление движения.
Тот в ответ многозначительно постучал ногтем по одному из приборов. Это был компас, и его стрелка как заведенная вращалась на своей оси.
— Возможно, какая-то аномалия, — сделал свое заключение Дин.
Молчаливо кивнув, водитель взялся за рычаги ходунка. Бот ощутимо качнуло, и он поднялся на высоту полутора метров.
— Ходунок — это на нашем сленге система «Паук», если ты не знаешь, — пояснил Дин.
Да, я был знаком с этой в свое время созданной для армии системой. Даже позднее участвовал в
