Имя полицейского его совершенно не интересовало. Как и то, когда здесь была организована засада и кого намерены поймать. Поэтому он сразу спросил:
– Где хозяин дома?
– Я вам ничего не скажу, – объявил старшина, с трудом мотнув головой.
По-видимому, его мутило.
Кирилл принес с кухни стакан воды и дал ему напиться. А когда старшина сделал несколько глотков, убрал стакан от губ и сказал:
– Имейте в виду, пока я еще никого не убил. Ваши подчиненные просто парализованы. Но сейчас я возьму трибэшник и начну сжигать вам пальцы на левой руки. Не поможет, сделаю то же самое с правой. А потом еще с какой-нибудь частью вашего тела. Пока не заговорите…
– Я – полицейский, – с трудом пробормотал старшина. – У вас будут очень большие неприятности.
– У меня они в любом случае будут. Но меня простят, уверяю вас. Так как, будем говорить?
Полицейский набычился и посмотрел на Оксану. Будто ждал от нее помощи…
Кирилл поднял его левую руку и спалил первую фалангу на мизинце.
Старшина не удержался и застонал. Он не мог пошевелить и пальцем.
– Продолжим? – Кирилл дернул трибэшником.
– Ладно, не надо, – прохрипел полицейский. – я буду говорить… Хозяин в нескольких кварталах отсюда. Четвертая Поперечная, сто пятнадцать. Там пустующий дом. Очень удобно спрятать человека.
– С ним кто-нибудь из ваших людей есть?
– Никого.
– Если стравили вакуум… если обманули, я вернусь и сожгу вам кол и прикольные мячики.
– Единым клянусь, там он!
Кирилл поднял нейтрализатор и успокоил старшину.
Четыре часа тот не будет чувствовать боли в сожженном мизинце. А больше капралу Кентаринову с прапорщиком Ломанко и не потребуется. Через четыре часа они будут либо на коне, либо в полном говне!
– Снимите с него ограничитель подвижности, Оксана! Думаю, эта штука нам еще пригодится.
Кирилл надел ПТП.
И они покинули дом.
«Чертенок» пребывал на прежнем месте.
Забрались в кабину.
Кирилл оторвал машину от дорожного покрытия, но не более чем на пятнадцать сантиметров. Ему не хотелось снова влезать в виртуальность СОТУ – все-таки он устал. И больше всего сил у него отняло сжигание мизинца у старшины. Как ни странно это для профессионального убийцы.
Атээска проплыла по Первой Поперечной, свернула на проспект (Кирилл так и не удосужился узнать его название), миновала три квартала и снова свернула, теперь уже на Четвертую Поперечную.
– Вам не страшно рядом со мной находиться? – спросил Кирилл.
– Нет, – сказала Оксана. – Я бы и сама сделала то же самое.
– Вообще-то мне приходилось убивать людей. Но пальцы им сжигать пока не довелось.
– Вас мучает совесть?
Кирилл прислушался к себе.
Если что-то его и мучило, то уж всяко не это чувство.
– Нет, совесть меня не мучает.
Он мог бы сказать, что его мучает страх за судьбу близких… Но, во-первых, кроме Светланы, близких у него не было. Ну разве что Доктор Айболит… А во-вторых, это было бы слишком пафосно, чтобы выглядеть правдой. В общем, натуральный летучий мусор… Если что его и мучило, так это тревога, которая по-прежнему плыла с юга. Но назвать это чувство мучительным в физическом смысле тоже было бы изрядным преувеличением.
– Меня мучает не совесть, – повторил он. – Меня мучает то, что со мной пытаются сотворить без моего ведома.
– Но ведь вы заранее знали, что так и будет, когда шли в Галактический Корпус.
Кирилл удивленно глянул в сторону Оксаны.
Это еще что за беседы по душам? Неужели ее потрясло то, что он спалил мизинец полицейскому? Вряд ли… Эсбэшников не тронешь человеческими мучениями!
– Да, когда я шел в галакты, я знал, что так и будет. Так оно и есть, и меня это не беспокоит. Я готов позволить определенное насилие над собой вышестоящим офицерам, потому что сам, в свою очередь, имею власть над нижестоящими. Это нормально даже не при армейском порядке, у безмундирников – то же самое. Но я не давал права совершать над собой насилие нелюдям…
Он замолк, потому что они уже оказались возле дома номер сто пятнадцать.
В конце концов, вряд ли она поймет, что может чувствовать салабон с висючкой… Впрочем, что это за уничижение? Давно уже он не салабон. И именно поэтому он не потерпит над собой власти врага!
Дом выглядел совсем заброшенным, и Кирилл снова вышел в виртуальность. Убедился, что никаких сюрпризов незваные гости здесь не дождутся.
Потом они выбрались из атээски и подошли к двери. Кирилл нажал сенсор звонка, прислушался.
Тишина царила за дверью. Мертвая тишина.
Тогда он осторожно постучал. Два стука, после паузы один, после паузы еще два. Когда посетитель хитро стучит – он не случайно подошел к двери.
– Кто там? – послышался из-за двери испуганный голос.
– Военная полиция.
– Это вы, старшина?
Кирилл открыл забрало шлема.
– Я, – сказал он глухо. – Открывайте, Боровский.
И дверь открылась.
Кирилл рванул ее так, что Боровский чуть не вылетел на тротуар. Однако удар кулака в челюсть загнал его назад.
Незваные гости зашли в прихожую, прикрыли дверь. Кирилл включил свет и снял ПТП. Оксана последовала его примеру.
Боровский копошился на полу, безуспешно пытаясь встать. Кирилл схватил его за шкирку, поднял, встряхнул. Потащил в комнату, бросил в подвернувшееся кресло.
Кресло оказалось рухлядь рухлядью, однако выдержало. Еще пара таких же антикварных вещей стояла с другой стороны не менее антикварного стола.
– Вот что, господин Боровский, – Кирилл продемонстрировал банковскому служащему свой трибэшник, – расскажите-ка мне, с какой стати вы летали в район Хрустальных гор пару недель назад.
Боровский поднял голову, и Кирилл на сей раз опешил: все-таки косые ромбики зрачков все время оказываются неожиданными.
– Я никуда не летал, – сказал клерк, подбирая под себя ноги. И бросился на Кирилла, норовя попасть ногой в промежность.
Шустрый оказался банковский служащий!.. Впрочем, сейчас он был не банковский служащий, сейчас он был автомат неведомого врага.
И Кирилл новым ударом в челюсть отправил его назад, в кресло.
На сей раз рухлядь не выдержала, и падение тела сопровождалось радующим ухо треском.
Встать сразу банковский служащий не сумел.
Кирилл посмотрел на Оксану. Та поморщилась и показала ему ограничитель подвижности.
– Не надо, – Кирилл мотнул головой. – С этим типом мы и так справимся!
Боровский продолжал копошиться, но встать по-прежнему не мог.
Кирилл напялил на голову ПТП и велел ИскИну записать все, что будет происходить в комнате. Снял шлем, пристроил на стол. И только после этого подошел к банковскому служащему, приподнял,
