Намного страшнее, чем наша. Я видел, как они играючи уничтожили отряд германцев, поэтому пусть господа офицеры не нервничают, а то… Если полковник Оргулов дал слово, так оно и будет, поверьте. Через двенадцать часов вы вернетесь.
— Хорошо.
Она повернулась, подошла к коляске и сказала пару слов сопровождающим, и те, правда нехотя, опустили оружие, но все равно недобро посматривали на капитана, отчего он чувствовал себя неуютно.
После этого мы с Катькой в привычной нам форме вышли на поляну и медленно, чтобы не спровоцировать сразу задергавшихся гусаров, пошли к коляске.
Вид нашей формы, амуниции, оружия произвел впечатление. А особенно охранники великой княгини пялились на Катьку, которая как раз и должна была отвлечь этих конных стрелков от всяких глупостей.
— Добрый день, ваше высочество, — обратился я к ней.
Она с интересом рассматривала нас, все-таки всю жизнь провела среди военных и прекрасно понимала, что такое форма и оружие.
— Добрый день, господин полковник.
— Мою соратницу вы уже видели, правда, в другом амплуа. Но представлю еще раз — прапорщик Артемьева, Екатерина Анатольевна. Боец элитного подразделения военной разведки Российской армии.
Женщины обменялись оценивающими взглядами.
Сделав паузу, я повернулся к сопровождающим княгиню офицерам.
— Господа, вы меня очень обяжете, если не будете делать необдуманных поступков, способных привести к конфронтации. Вы сейчас являетесь участниками эпохального события, которое, возможно, повлияет на судьбу России. Ваш шеф, великая княгиня Ольга Александровна, в курсе всего и сознательно идет на этот шаг. Мы ей гарантируем безопасность. Один из вас, кто реально достоин доверия и готов полностью изменить свою жизнь, может ее сопровождать…
Глава 16
Киев осени 1914 года сильно отличался от того Киева, который я помнил по нашим довоенным временам, когда ездил туда сначала по службе, а потом по работе в главный офис банка. Сейчас, несмотря на всю его величественность, он больше напоминал какой-то провинциальный город, не лишенный шарма, и я волей-неволей крутил головой и старался рассмотреть в толпе знаменитого Голохвастого и Проню Прокоповну, героев фильма «За двумя зайцами». Но вот избыточное количество людей в военной форме все же говорило о том, что где-то недалеко идет война и гибнут люди. Прибыв в город на поезде, на который мы с Катериной сели за один перегон до Киева. Я, одетый в форму пехотного штабс-капитана, полностью скопированной с формы Мещерского, и она, облаченная в весьма элегантный дорожный туалет, осторожно вышли на перрон и стали осматриваться. Подхватив кожаный дипломат, в котором лежал планшет с фотовидеоматериалами, которые мне придется демонстрировать одной высокопоставленной особе, пошел по перрону к выходу. На ходу, уже по привычке отдавая честь проходящим военным, я вместе с Артемьевой, которая должна была изображать мою красавицу жену, хотя на нее и так все пялились, постарался быстрее нанять извозчика и выехать на оговоренный адрес.
Бомбил, как и в наше время, возле вокзала была куча, поэтому мог позволить себе выбирать что-то поприличнее и менее кавказообразное, хотя тут такого не наблюдалось. Поэтому уже через пять минут мы с Катей тряслись в несильно пошарпанной коляске и с трудом сдерживались, чтобы не крутить от удивления головами. Это был совершенно другой город, какого мы не знали…
После нашего визита в Ровно прошло вроде не так много времени, но вот событий произошло ой как немало. В первую очередь мы очень успешно сумели провести экскурсию великой княгини Ольги Александровны в наше время и основательно убедить ее в реальности и достоверности нашего происхождения. Взяв в качестве сопровождающего ротмистра Найденова, до входа в портал корчившего из себя крутого недоверчивого парня, она с таким диким интересом прошла по выдвинутому прямо из воздуха пандусу в наше время, что я чуть не рассмеялся. На той стороне ее ждал сюрприз в виде построившихся для торжественной встречи отдохнувших и отъевшихся солдат и офицеров Невского полка, выживших в Мазурских озерах Восточной Пруссии. Мещерский, как старший по званию, отрапортовал и представился по всем правилам этикета, за что был удостоен благодарственных слов особы императорской фамилии. Потом были долгие разговоры и предложение на время переодеться в нашу камуфлированную форму для весьма и весьма познавательного путешествия, что, к моему удивлению, не вызвало никаких возражений.
Поездка через умерший и холодный мир произвела на гостей тягостное впечатление, подтверждая все мои ранее сказанные слова. Пока мы добирались до основного бункера, они с удивлением смотрели сквозь небольшие застекленные бойницы в бортах БТРа и внимательно слушали мой рассказ, задавая множество вопросов, на которые я как мог отвечал. Потом, попетляв по улицам замерзшего мертвого города, добрались до нашего главного бункера, где гости стали свидетелями переправки крупного воинского соединения Красной Армии. Люди в форме, пушки, пулеметы, бронемашины — все это произвело на них впечатление, — чувствовались мощь, сила и, главное, уверенность в людях, идущих в бой. Дождавшись нашей очереди, я дал команду на подключение к маяку, расположенному в Парагвае 1942 года, где у нас была назначена неофициальная встреча с генералом Беляевым. Он, конечно, не знал, о чем я хочу с ним поговорить, но намек, что все очень серьезно, пожилой генерал воспринял правильно. Беляев нас встретил возле в специально купленной советской разведкой усадьбы, где находился маяк. Несмотря на пятнистую форму из будущего, тут же узнал гостью, отчего побледнел и как-то странно начал смотреть на меня. Ольга и ротмистр Найденов из моего рассказа примерно знали, кто такой генерал Беляев, поэтому к такой встрече отнеслись максимально сдержанно, насколько это было возможно в нынешних условиях перемещений во времени. Я всех предупредил, что разговоры чуть позже, после чего сели в машину и поехали в гости к генералу, который все суетился и не знал, как себя вести. Когда все немного освоились с обстановкой и смогли нормально поговорить в отдельной комнате, генерал наконец-то спросил меня:
— Сергей Иванович, откуда?
— Конец сентября четырнадцатого. Будем спасать Россию.
Это слышала и Ольга, и она, так же как и я, увидела слезы на глазах пожилого генерала, который подскочил и, став по стойке смирно передо мной, подполковником, коротко сказал:
— Можете располагать мной и моей жизнью.
Я потом долго вспоминал эти слезы и этот порыв. Ну куда девались такие люди в наше время? Почему они если и были, уходили из армии сломленными и спивающимися капитанами и майорами?
Генерал несколько часов рассказывал великой княгине из прошлого о войне, о развале армии, об отречении императора, о Гражданской войне и Белом движении, о предательстве союзников, о тяжелой судьбе русского офицерства на чужбине. Это был тяжелый рассказ, рассказ очевидца, который всё это пережил, прошел и остался человеком, а не зверем, умеющим только убивать. Он доставал и показывал фотоальбомы, газетные вырезки, письма. Все это, конечно, произвело впечатление на гостей, и когда пришло время прощаться, Беляев со взглядом потерянного щенка смотрел на нас, готовых снова исчезнуть из этого мира, и впервые просто попросил:
— Сергей Иванович, если будет такая необходимость, не забудьте, дайте второй шанс увидеть молодость. Я догадываюсь, что все это тайна, даже от ваших советских друзей, но именно ВЫ можете на меня рассчитывать.
Я мельком глянул на Ольгу, которая внимательно наблюдала за всей этой сценой и чувствовала, что все, что говорит русский генерал, герой Парагвайской республики, исходит из глубины души. Я решил его приободрить.
— Иван Тимофеевич, думаю, в ближайшее время нам понадобятся в качестве консультантов люди, знающие, что такое Великая Смута, и готовые ее предотвратить. Мы вас не забудем, ждите приглашения.
И я улыбнулся, потому что сам верил в то, что говорю.
В положенное время мы вернулись в мир 1914 года. Снова переодевшаяся в свое дорожное платье княгиня Ольга Александровна выглядела задумчивой и часто посматривала на меня, все еще не веря в
