как будто выточено из камня, дыхание и пульс не дают повода усомниться в выдержке, но все же половина мыслей начальника службы безопасности — о том, что семижды проклятые киллеры Айлэнда приволокли на архипелаг Черную Птицу.
«Он поверил», — разочарованно думает Минако. Во время подготовки к охоте Рё-сан досконально изучил биографии будущей добычи, хвастался, что знает всех четверых как собственных братьев. Их компетентность восхищала его, и перемена в планах хозяина стала радостью, невзирая на то, что пропали втуне охотничьи наметки. Трудная схватка многому научит, но совместная работа научит еще большему; Иноуэ очень заинтересован в профессиональном росте.
Вот другая сторона медали: он верит всему, что земляне сказали о Птицах.
Вокруг корректоров слишком много слухов, фейка, дезинформации. Часть вброшена семитерранами сознательно, часть возникла сама. Одно из самых старых поверий — о последней песне. Даже в Сети не отследить, откуда оно взялось. Черная Птица, умирая не своей смертью, поет виновным. Нет разницы между заказчиком и исполнителем; безразлично, знает ли Птица убийцу, видела ли его, были ли в сознании, понимала ли, что убита. Кара настигает всех — кара такого свойства, что смерть кажется спасением; но слышавшим последнюю песню редко удается умереть быстро.
Правда ли это? Минако знакома только с одной Птицей — самой собой. Ставить эксперименты не доводилось.
Теперь она раздумывает, верит ли в это отец. Хорошо бы спросить у него, но она не догадалась вовремя, а теперь беспокоить его не стоит. Но все же это странно: дать направление на цель, но не конкретизировать задачу. Выглядит так, будто ото-сан пытался избежать действия последней песни. Ведь он не приказывал убивать. И Ми-тян не попросил скорректировать вероятность, принудить наемников забыть об осторожности…
«Мальчики Тярри оказались слишком умны», — сказал он, не скрывая печали.
Они выполнили приказ, семитерранская Птица была в их руках — казалось бы, дальнейшее очевидно… но они решили вручить девочку заказчикам.
Убейте.
И выслушайте то, что вам причитается.
Минако незаметно вздыхает: будь это неправдой, это непременно нужно было бы придумать. Прекрасная защита. Но что ей теперь делать? Возможно, отец надеется, что Ми-тян выстрелит сама и сумеет нейтрализовать действие песни своей силой. Но это так грубо, что не стоит и мыслью подобной оскорблять почтенного человека. Скорее, Минако должна уладить возникший конфликт. Конечно, большой удачей было бы лишить Райский Сад одного из сильнейших корректоров. Но в сложившихся обстоятельствах задача проста — избегнуть ответного удара.
Так думает Минако-химэ, прекрасная и мудрая, хорошо знающая, что среди многих миллиардов людей только четверо обладают способностью менять местами причину и следствие, и девочка, привезенная на старом гипере, одна из них.
Опускается трап. Тот, что сходит, шаркает ногами и сутулится: у него вид не первой молодости неудачника, разочаровавшегося в жизни, карьере и людях. Один из самых умелых убийц, каких можно нанять за деньги, сжился со своим имиджем. Дешевая одежда плохо отглажена, не вычищена кожа лица, темные точки пор выглядят отвратительно, и Минако изображает самую фарфоровую из своих улыбок.
— Вы создаете проблемы, — без приветствия говорит она.
— За решение проблем мне платят.
— Вам заплачено.
Гайдзин подается вперед, игнорируя насторожившегося Иноуэ. У него непростительно длинный нос. Темные жесткие глаза точно обшаривают фигуру принцессы в поисках спрятанного оружия.
— У вас столько нет, — раздельно говорит он наследнице архипелага.
Право, дети Райского Сада куда приятней. В положении владычицы есть и минусы — например, необходимость общаться с подобными особами.
Минако отрешенно думает, что отца не слишком огорчает происходящее. Более удачные варианты сменяются менее удачными, но ничто не в силах препятствовать осуществлению его планов. Таков разум истинного владыки. Принцесса не настолько сильна, чтобы даровать успех всем подряд начинаниям или призвать к бытию один шанс из миллиона. Солнечный луч, пройдя сквозь увеличительное стекло, способен поджечь; но причина тому более в мощи светила, чем в свойствах стекла.
Как и предрекал отец, молодой Начальник Порта добился успеха. Новый анкайский саммит принял его требования. Чиновники на Земле из кожи лезут вон, пытаясь избежать последствий, табуированные для СМИ темы плодятся, как радужные ласки в теплое время. У землян большой опыт, затеянное им удастся.
Люнеманн получил желаемое благодаря поддержке семитерран. Он заключил договоры с Уралом. Сделал то, от чего Терадзава так настойчиво его предостерегал.
Но даже это не огорчило старого короля.
— Лавина уже стронулась с места, милая, — сказал он, улыбаясь, Минако. — Теперь ее ничто не остановит, ни хлипкие подпорки, ни моления к богам. Глупо подгонять лавину. Следует выбраться на безопасное место и наблюдать за тем, как она сметает селения и сады.
Теперь он развлекается, читая биржевые сводки. Space Stock-Exchange лихорадит: Айлэнд Инкорпорэйтед приступила к реализации давно задуманного плана. Дорогой враг Чарли исходит желчью при одной мысли о конкурентах, и теперь, наконец, промышленной группе «Излучинский аэромобильный завод» придется сдать позиции. Монстроподобный ИАЗ, поглотивший все самые востребованные марки уральских машин, кажется неуязвимым, но грамотная работа подорвет его мощь.
«Дельцы Урала лояльны власти, — посмеивался отец. — И потому могут рассчитывать на специфическую помощь, которая особенно ценна в области биржевых игр. Понимаешь меня, милая? Нечестная игра. Я посмотрю, как Чарли будет выкручиваться. Это очень забавно».
Минако опускает веки.
Молчит.
Гайдзин ждет. Принцесса чувствует диссонанс: у наемника имидж нервного неудачника, каковые не отличаются большим терпением, но ясно, что этот человек способен ждать — вот так, быстро поглядывая по сторонам, переминаясь с ноги на ногу — сутками. Аллигатор в обличье гиены.
«Имя», — думает Минако. Она забыла его имя. Приходится тронуть невидимую струну, взять неслышимую ноту, чтобы в мыслях всплыло: «Эмиз Флорес». В самом начале речь шла только о четверых киллерах, которых местер Айлэнд, дорогой враг отца, счел забавным подарить тому на столетие встречи.
Оказалось, что это не исполнители.
Руководители собственной сети.
Прекрасный был бы подарок…
— Хорошо, — говорит Минако. — Вы не хотите лишнего риска, местер Флорес. Я понимаю. Мы тоже не хотим подвергать себя опасности. Идемте.
— Куда?
— На ваш корабль. Вы воспользовались кратчайшей дорогой, не так ли? Нужно экономить время.
Он умен. Воспринимает все детали сказанного. Ему не нужно объяснять.
— Вы хотите ее вернуть. — Эмиз понимающе глядит исподлобья, складывает губы трубочкой: мерзкая гримаса, приправленная презрением.
— Да. Я принесу извинения. Представлю это ошибкой. — Минако колеблется, но все же решает, что сейчас необходима откровенность. — Возможно, извиняться придется самому местеру Терадзаве. И дать гарантии полного нейтралитета в дальнейшем. Вы очень подвели нас.
Эмиз ухмыляется.
«Отец был прав. Он слишком умен… как это ужасно». Минако вынуждена пробудить свой биопластиковый костюм: она не может сама замедлить пульс. Как страшно иметь дело с умным противником. Гораздо хуже, чем с сильным. Анастис Чигракова только нервировала принцессу своей энергетикой, а этот гайдзин, который даже не сверхполноценник, самым унизительным образом ее пугает. Что же она будет
